Фулгрим

Феррус Манус крушил все вокруг своими серебряными кулаками, что одинаково легко пробивали и доспехи, и черепа. Ружье давно было разряжено, и запасные обоймы опустели, но примарху не требовалось оружия, чтобы представлять смертельную опасность для любого противника. Ни одно лезвие не могло его ранить, ни один снаряд не оставлял следов на доспехах, но каждое его экономно-плавное движение, каждый шаг заканчивались смертью очередного мятежника, а вслед за Феррусом шел боевой клин морлоков, настойчиво углубляясь в оборону противника.

Меч висел на бедре, тяжелый, как сама справедливость, но Феррус Манус не обнажал его. Это не оружие боя, а орудие казни. И предназначено только для предателя-брата.

В поисках Фулгрима Феррус неудержимо рвался вперед, оставляя за собой кровавую просеку в рядах мятежников. Пока судьба сражения не определена, он не вправе забывать о своем долге командующего, но Феррус страстно надеялся отыскать предателя, чтобы поставить точку в долгой истории их дружбы и короткой — вражды.

Со всех сторон его окружал огонь и дым. Бесконечные залпы орудий наполняли воздух пулями, снарядами и лазерными импульсами. Вопли оглушали, и запах крови терзал ноздри, сражению было не видно конца, и эта гибельная трясина засасывала тысячи и тысячи Астартес. Неугасающая ярость не могла заслонить от Ферруса ужасной трагедии, разыгрывающейся на Истваане V. Ничто уже не будет прежним после этой битвы, даже когда они одержат победу.

Это предательство навсегда запятнает честь Астартес независимо от исхода сражения.

С этого дня люди будут их бояться, и они будут правы.

Он услышал сзади торжествующие крики, но их смысл не сразу пробился в его разум через пелену гнева. Сокрушив могучим кулаком череп еще одного воина из Сынов Хоруса, Феррус обернулся, чтобы увидеть неисчислимую армаду, спускавшуюся с орбиты на поверхность.

— Братья мои! — ликующе крикнул Феррус Манус, узнавая знакомые эмблемы лояльных Легионов.

«Громовые ястребы» Легиона Альфа еще с ревом кружили над полем боя, а угольно-черные корабли Повелителей Ночи уже приземлялись, чтобы занять фланговые позиции вокруг армии Хоруса. Штурмкатера Несущих Слово опускались на огненных хвостах реверсивного хода, и золотые крылышки на лобовых плоскостях сверкали, отражая пламя битвы. Тяжелые транспорты Железных Воинов садились на дно Ургалльской долины и выпускали тысячи Астартес, которые тотчас принимались укреплять зону приземления бронированными баррикадами и заграждениями из колючей проволоки.

Десятки тысяч новых Астартес наводнили Ургалльскую долину, и силы лоялистов удвоились в один момент. Мощные отряды братских Легионов заполнили темную пустыню, их воины были готовы влить свежие силы в ход битвы, и Феррус в праведном ликовании вскинул вверх руку.

Вокс-приемник сразу же настойчиво запищал, но даже навскидку было понятно, что при виде такой боевой мощи ряды мятежников дрогнули. Опытный глаз Ферруса тотчас заметил, что изменники лишились присутствия духа и целые когорты в смятении оставляли позиции и отступали. Даже «Диес Ире» отступал, могучий титан струсил перед натиском превосходящих сил!

Феррус различил вдалеке фигуру Мортариона и понял, что тот уводит своих воинов под стены полуразрушенной крепости; и даже Ангрон утратил решимость, его окровавленные Пожиратели Миров, похожие на дикарей первобытного племени охотников за головами, подались назад. Но Дети Императора…

Клубы дыма перед ним разошлись, и Феррус нашел того, кого искал с момента, как его нога ступила на поверхность проклятой планеты.

Впереди, блистая золотом и пурпуром, показался Фулгрим.

Его брат-предатель собрал вокруг своих самых отъявленных головорезов и взмахами сверкающего серебряного клинка указывал им на черные стены. Над плечом у него виднелась эбонитовая рукоять, украшенная серебром и золотом. Феррус мрачно усмехнулся: его брат тоже понял, что сама судьба распорядилась устроить их поединок на разбитом плато Истваана V.

Отступники в безумно ярких доспехах окружили примарха Детей Императора, а по правую руку от него занял место настоящий монстр с кровавой обожженной заплатой вместо лица. Только сейчас, в самом конце, Фулгрим решил себя показать.

Едва увидев Фулгрима, Феррус тотчас понял, что брат тоже знает о его присутствии. Он ощутил удушающую волну ненависти и предательства.

Мятежники все быстрее отступали перед лоялистами, оставляя за собой тысячи трупов друзей и врагов. Феррус не мог не поразиться масштабам резни, и, хотя его сердце ликовало в предвкушении схватки и победы, он содрогнулся, осознав невероятно высокую цену, заплаченную лоялистами за победу.

Он видел, как тает перед ним вражеский строй, как измотаны яростной битвой верноподданные воины, пытающиеся догнать бегущих мятежников. Прежде чем открыть канал связи с Кораксом и Вулканом, он собрал вокруг себя морлоков.

— Враг побит! — прокричал он. — Видите, как бегут от нас мятежники! Надо нажать сильнее, чтобы никто не ушел от нашей мести!