Фулгрим

Феррус Манус повернулся к брату, и Фулгрим увидел на его лице отчаяние. Серебряные глаза казались безжизненными и потухшими. В одно мгновение лишиться почти завоеванной победы было нелегко, и возникшие при этом чувства, вероятно, были исключительными по силе. Фулгрим почти пожалел, что не может поменяться с братом местами, чтобы насладиться этим взрывом эмоций.

— Феррус, тебя ждет только неизбежное поражение и гибель, — сказал Фулгрим. — Хорус приговорил тебя к смерти, но ради нашей с тобой дружбы я согласен умолять его о пощаде. Но только в том случае, если ты бросишь оружие. Ты должен сдаться, Феррус. Иного выхода нет.

Феррус бросил последний взгляд на зрелище вероломной резни в долине, затем обернулся к Фулгриму. В сердце Ферруса вскипело бешенство, достойное первобытной ярости его родного мира.

— Может, и нет, предатель, меня страшит только бесчестье, — отрезал Феррус. — Преданные Императору воины не сдадутся тебе ни сейчас, ни в будущем. Тебе придется убить нас всех, до последнего солдата!

— Быть по сему.

Взмахнув огромным молотом, он бросился на Ферруса Мануса. Оружие примархов, выкованное в братстве, но сошедшееся в смертельном бою, выбросило колоссальный фонтан энергии, осветивший поле боя на сотни метров вокруг.

Примархи обменивались ударами с такой силой, что ее хватило бы сокрушить целую армию или раздробить горы. Они сражались, словно могущественные божества, решившие закончить свой спор в царстве смертных. Феррус Манус проводил молниеносные выпады Разящим Огнем, но каждый удар блокировался эбонитовой рукоятью молота, который раньше сопровождал его в бесчисленных кампаниях.

Фулгрим описывал Сокрушителем широкие дуги, и тяжелый клюв мог бы легко пробить даже броню титана. Оба воина сражались с той ненавистью, на которую способны только разделенные братья.

Сражаться с таким могущественным противником было огромной честью, и Фулгрим наслаждался каждым звоном меча и молота, каждой царапиной, рассекавшей его тело, каждым стоном боли, слетавшим с губ брата при столкновении с Сокрушителем. Они кружили среди звона мечей, криков отчаяния и оглушительного торжествующего рева дерущихся Астартес. Впрочем, морлоки Ферруса, за исключением последних отчаянных героев, были уже убиты.

Феррус срезал наплечник с доспехов Фулгрима и попытался с разворота нанести смертельный удар по корпусу. Фулгрим разгадал его намерение отвел пылающий кончик клинка рукоятью молота и тотчас ответил могучим ударом, метя в голову Ферруса.

Примарх Железных Рук качнулся от удара, упал на одно колено и, не обращая внимания на хлынувшую из ужасной раны кровь, провел еще один выпад. Огненное лезвие вонзилось в живот Фулгрима, раскололо доспехи и вспороло плоть. От неописуемой боли Фулгрим опрокинулся назад и выронил молот, пытаясь обеими руками остановить хлеставшую струю крови.

Оба примарха, стоя на коленях, смотрели друг на друга сквозь пелену боли и крови, и Фулгрима снова охватила печаль. Боль от раны и вид брата с разбитым черепом прорвали окошко в его разум. Это ощущение можно было сравнить лишь с порывом свежего горного ветра, прогнавшего удушливый туман, окутавший его так давно, что он уже привык к нему.

— Мой брат, — прошептал Фулгрим. — Мой друг.

— Ты уже давно лишился права называть меня другом, — бросил Феррус и, поднявшись на ноги, шагнул вперед с поднятым мечом, намереваясь нанести смертельный удар.

Фулгрим вскрикнул и бессознательно потянулся за мечом, а пылающий клинок уже описал дугу и устремился к его шее. Серебристая сталь лаэрского меча сверкнула в воздухе и преградила путь Разящему Огню. Но примарх Железных Рук продолжал давить, и раскаленный металл оказался в нескольких сантиметрах от лица Фулгрима.

— Нет! — вскричал Фулгрим. — Это неправильно!

Аметистовый наконечник рукояти лаэрского меча вспыхнул злобным огнем и сиреневым сиянием осветил лицо Ферруса Мануса. С острия лезвия соскользнули молнии, закружились струи сладковатого дыма, заглушившие звуки и затуманившие зрение. Фулгрим ощутил в себе присутствие чудовищной силы; ее потоки, ее необъяснимое содействие превосходили все вообразимые пределы.

Дьявольская сила укрепила руки Фулгрима, и он оттолкнул меч брата, почувствовав, как тот удивился неожиданному сопротивлению. С яростным воплем раненого зверя он вскочил на ноги и бросился на Ферруса Мануса, замахнувшись серебряным мечом. Клинок глубоко проник в нагрудник брата, и примарх Железных Рук снова с криком упал на колени. Светящееся лезвие, источая смертоносную энергию, проникло сквозь броню в его грудь, горячая кровь хлынула из раны, и Разящий Огонь выпал из руки задохнувшегося от боли Ферруса.

Прикончи его! Убей!

Вопль раздался в его голове, но Фулгриму показалось, что он разнесся по всему космосу, по всем временам и лишь эхо отдалось в его черепе. Он качнулся от настойчивости этой силы и едва не упал, как будто ноги и руки отказывались ему повиноваться.