Фулгрим

— Я честно могу сказать, что ни на что подобное не надеялся, — заверил его Феррус, после чего осушил кубок и снова наполнил. — Ты представляешь себе бремя ответственности? Мы так далеко зашли во главе с Императором, и я даже не могу представить себе, какое должно быть самолюбие, чтобы стать предводителем Великого Крестового Похода по завоеванию Галактики.

— И ты считаешь, что Хорус для этого не подходит? — спросил Фулгрим.

— Ничуть, — усмехнулся Феррус. — И не вздумай договаривать за меня, братец. Я не желаю прослыть предателем за то, что не поддерживаю Хоруса. Если кто-то из нас и способен стать Воителем, я думаю, это только Хорус.

— Не все так считают.

— Ты разговаривал с Пертурабо и Ангроном, не так ли?

— И с другими, — признался Фулгрим. — Они выразили свое… беспокойство по поводу решения Императора.

— Они бы выступили против любого, кто бы ни был избран, — заметил Феррус.

— Возможно, — согласился Фулгрим. — Но я рад, что выбран Хорус. Он способен на великие дела.

— Выпьем за это, — предложил Феррус, осушая кубок.

Он подхалим и легко поддается влиянию…

Голос, раздавшийся в голове Фулгрима, прозвучал столь отчетливо, что он удивленно моргнул.

По окончании военных действий на Лаэране, когда в апотекарионах иссяк постоянный поток раненых и умирающих, Фабий получил возможность больше времени посвящать своим исследованиям. Для обеспечения требуемой секретности экспериментов он перебрался в малоиспользуемое отделение на борту «Андрония», боевого крейсера, находившегося в ведении лорда-командира Эйдолона. Сначала в его распоряжении был только базовый комплект, но с благословения Эйдолона он постепенно создал впечатляюще оборудованную лабораторию.

Эйдолон лично вызвался проводить его в новое отделение. Через длинную Галерею Мечей они попали в носовую часть корабля, где по правому борту располагался апотекарион, сверкающий стерильными стальными стенами. Эйдолон, не задерживаясь, провел Фабия через круглый зал центральной лаборатории, и через выложенный плиткой коридор они попали в позолоченный вестибюль, откуда направо и налево расходились два перехода. Стена, стоящая между ними, оставалась пустой, хотя были заметны свидетельства того, что на ней собираются установить мозаику или барельефы.

— Зачем мы сюда пришли? — спросил Фабий.

— Сейчас увидишь.

Эйдолон поднял руку и нажал на край стены. Целая секция плавно поднялась вверх, открывая освещенный проход с винтовой лестницей. Лорд-командир и апотекарий спустились в исследовательскую лабораторию. Покрытые белыми простынями хирургические столы и инкубационные капсулы были пусты и, казалось, дремали.

— Вот здесь ты и будешь работать, — объявил Эйдолон. — Примарх поручил тебе нелегкое задание, апотекарий. Смотри, не подведи его.

— Не подведу, — кивнул Фабий. — Но скажи мне, лорд-командир, почему мои изыскания так тебя заинтересовали?

Эйдолон прищурился и долго не сводил с лица Фабия испытующего взгляда:

— Я должен взять «Гордое сердце» и с миротворческой миссией отправиться к Поясу Сатира Ланкса.

— Не слишком почетная, но необходимая обязанность — убедиться, что имперские наместники исправно проводят в жизнь законы Императора, — произнес Фабий, хотя и знал, что Эйдолон видит в этом задании нечто иное.

— Это оскорбительно! — бросил Эйдолон. — Это напрасная трата моих сил и способностей, это настоящая ссылка!

— Возможно, но что ты хочешь от меня? — спросил Фабий. — Ты бы не стал лично провожать меня сюда без особой причины.

— Правильно, апотекарий. — Лорд-командир положил руку на наплечник Фабия и подтолкнул его к центру секретной лаборатории. — Фулгрим рассказал мне о масштабах твоих изысканий, и хотя я не одобряю твоих методов, но во всем подчиняюсь своему примарху.

— Даже в проведении миротворческой миссии? — спросил Фабий.

— Даже в этом, — подтвердил Эйдолон. — Но я больше не допущу подобной ситуации и не стану терпеть унижения. Твоя работа направлена на улучшение физиологии Астартес, не так ли?

— Я уверен, что это так. Я только начал раскрывать тайны геносемени, но, когда открою… я узнаю все его секреты.

— Тогда после моего возвращения во флотилию ты начнешь с меня, — заявил Эйдолон. — Я буду твоим самым большим успехом, буду быстрее, сильнее и опаснее, чем прежде, и стану незаменимой правой рукой нашего примарха. Начинай свою работу, апотекарий, а я позабочусь, чтобы тебе было предоставлено все необходимое.

Апотекарий с улыбкой вспомнил этот разговор. Он знал, что Эйдолон, вернувшись в состав основной флотилии, будет доволен достигнутыми результатами.