Фундамент оптимизма

Когда до наших дней остается не более 700 метров, к охотникам, рыболовам и скотоводам добавляются земледельцы. Бывшие кочевники переходят к оседлости, возникают целые поселки (жилища — землянки, мазанки, позже — деревянные хижины, свайные постройки; вскоре, в 500 метрах от сегодня, поднимутся египетские пирамиды). В домах — глиняная посуда. Транспортные средства — долбленые лодки, катки, а затем и колесные повозки.

Производство пищи растет, увеличивается и население: оно уже исчисляется миллионами.

Первые металлические изделия из меди и ее сплава с оловом (бронзы) — в 500 метрах от нас. Железные — в 350 метрах. Численность населения — десятки миллионов человек.

Остается 250 метров. Древнегреческие ученые: Пифагор, Гераклит, Левкипп, Демокрит. Афины при Перикле, выдающемся государственном деятеле Эллады.

60–50 метров. Средневековье с населением в сотни миллионов человек.

60 метров. Флоренция XIV века новой эры. Начало Возрождения.

45 метров. Кругосветное путешествие Магеллана.

27 метров. Петровские реформы в России.

17 метров. Паровая машина. Население — свыше миллиарда человек.

Дальше продолжать все труднее. Обратите внимание: лишь на последних метрах 60-километровой дистанции все ярче разгорается электрический свет, все громче ревут моторы, поднимаются в воздух самолеты, стартуют космические ракеты.

Последние кадры нашей воображаемой кинокартины так насыщены событиями, что их не втиснуть в ленту, в огромное множество лент, даже если воспользоваться средствами полиэкрана, циркорамы и стереофонии.

Эффектным акустическим сопровождением к зрительному ряду были бы удары метронома, как бы отбивающего ритмы истории. Сперва мы долго слышали бы такой отсчет тактов, который обозначается музыкальным термином ларго (очень медленно). За ларго последует адажио (медленно), которое гораздо скорее сменится более частым анданте (темп спокойного шага). Потом, еще скорее, начнется аллегро (быстро). Есть еще пятый темп — престо (очень быстро). В музыке он последний. Если им характеризовать век нынешний, то каким же тогда описывать век грядущий?

Впрочем, это не более чем образ, не претендующий на научную строгость. А хотелось бы оценить темпы преобразований поточнее.

Пытаясь окинуть историческую перспективу одним взглядом, Н. Винер в своей книге «Кибернетика и общество» доказывает, что последние 400 лет (всего 40 метров из 60 километров!) представляют собой «весьма специфический период в мировой истории». Ибо этап, на котором «основные условия жизни огромного большинства людей стали подвергаться революционным изменениям, даже не начинался до эпохи Возрождения и великих морских путешествий. Вплоть до XIX века нельзя заметить ничего подобного тому ускоряющемуся темпу, который мы теперь считаем само собой разумеющимся».

При таком подходе количественный анализ научно-технического прогресса на первый взгляд облегчается. Вместо того чтобы «рыться в хронологической пыли бытописания Земли», мы ограничиваемся лишь последними тремя-четырьмя столетиями.

К сожалению, первая же попытка проследить характер изменений на протяжении трех-четырех веков по многим показателям терпит крах. О каком, например, производстве электроэнергии может идти речь, если говорить о XVIII столетии?

Скорости передвижения? За последние 400 лет они выросли более чем тысячекратно. Разница, конечно, ощутимая, но сводится ли она к одному лишь росту скоростей? Если взять теперешние теплоходы, турбоэлектроходы или атомоходы, пусть даже не самые быстроходные, — разве они не отличаются от деревянных парусников Магеллана и Колумба, как небо от земли? Только вот что значит «отличаются»? Каждый из нас увидит и сравнит любые такие вещи, любые такие явления по-своему. А нужна максимальная объективность. И тяга к цифрам понятна, хотя еще Гегеля смущала «загадочность определения посредством числа».

Действительно, с какой меркой подойти к новым идеям, открытиям и изобретениям? Их же не положишь на весы, не измеришь в киловатт-часах, кубометрах или просто штуках! Быть может, взять изменения в сроках освоения открытий и изобретений?

Путь теоретической идеи к ее практическому воплощению, начиная от рождения и кончая хозяйственным внедрением, отнимал примерно 35 лет для периода 1885–1920 годов, 25 — для 1920–1945 годов, 15 — для 1945–1965 годов.

Увы, этих данных явно маловато, чтобы описать столь сложное явление, как научно-технический прогресс. И все же хоть какие-то количественные показатели лучше, чем никаких.

Сведения, а их собирали, что называется, «с миру по нитке», оказались неполными, особенно давние. Однако всюду, где их находили, обнаруживалась интереснейшая картина.