Фундамент оптимизма

А положение трудящихся в Японии и без того незавидно. Калорийность их суточного рациона куда меньше, чем в большинстве западных государств. Многие японцы хотели бы перейти от «азиатской формулы» меню («рис плюс рыба») к «европейской» («хлеб плюс мясо»), но это не так просто. В Японии рабочий получает вчетверо-впятеро меньше, чем в США, хотя производительность труда у него лишь в два-три раза ниже, чем у американского.

Да и техника безопасности на японских предприятиях оставляет желать много лучшего: Страна восходящего солнца стала лидировать не только в росте производства, но и в сопутствующем ему травматизме. В результате несчастных случаев на японских предприятиях ежегодное число жертв достигло 500 тысяч. Полмиллиона убитых и раненых! При ядерной бомбардировке Хиросимы погибло и осталось калеками около 400 тысяч человек.

Новая Хиросима… Не атом, так автомат… Впрочем, нет: ни тот, ни другой! Ни первый, ни второй сам по себе не злонамерен; а если и приносит зло, то лишь постольку, поскольку становится орудием (или оружием) в недобрых руках. Это их дело — Хиросима. Как, впрочем, и Пирл-Харбор. И хотя война велась руками японского и американского народов, мы знаем, кто направлял их, стоя за спиной, знаем, кто заставлял умирать миллионы людей ради новых миллиардов долларов или иен. Мы знаем, где тот корень зла, который способен превратить древо знаний в древо яда. Имя ему империализм. И какие бы национальные особенности ни отличали его характер, сколь бы ни изменяли его внешность всевозможные чудеса, экономические и научно-технические, его антигуманная сущность всюду и всегда остается одинаковой.

Вчера японскому империализму нужны были милитаристы и смертники, чтобы самурайским мечом и огнем камикадзе перекроить карту мира, заполучить новые источники сырья и рынки сбыта, нажить новые миллиарды. Сегодня ему нужны менаджеры-надсмотрщики бесчеловечнее самураев и рабы-исполнители безропотнее камикадзе. Чтобы с помощью экономических рычагов осуществить передел зон влияния, завоевать новые источники сырья и рынки сбыта, нажить новые миллиарды. Средства меняются — цели остаются.

Своими достижениями в области той же компьютеризации, например, могут, подобно Японии, похвастать и США, и многие другие капиталистические страны. Развитие ядерной энергетики, изучение и освоение космического пространства, успехи математики, физики, химии, биологии, теоретический и практический вклад в золотой фонд научно-технического прогресса — все это у них есть, и никто не собирается это оспаривать. Но, как и полвека назад, справедлива ленинская мысль: развитие капитализма соединяет в себе богатейшие научно-технические достижения и утонченное зверство буржуазной эксплуатации.

И еще говорил В. Ленин: «Техника капитализма с каждым днем все более и более перерастает те общественные условия, которые осуждают трудящихся на наемное рабство».

Действительно, в недрах эксплуататорского строя созрела великолепная новая техника. Она несет в себе ростки грядущего — принадлежит эре автоматизации, которая знаменует собой, по существу, начало новой цивилизации. Но какая же это «эмансипация мозга», если она осуществляется в ущерб народным массам, в угоду кучке эксплуататоров?

«Научно-техническая революция ускоряет процесс обобществления экономики; в условиях господства монополий это ведет к воспроизводству социальных антагонизмов в еще больших масштабах и с еще большей остротой, — говорится в одном из документов, принятых Совещанием коммунистических и рабочих партий в Москве (июнь 1969 года). — Не только обостряются все прежние противоречия капитализма, но и порождаются новые. Это прежде всего противоречие между необычайными возможностями, открытыми научно-технической революцией, и препятствиями, которые капитализм воздвигает на пути их использования в интересах всего общества, обращая большую часть открытий науки и огромные материальные ресурсы на военные цели, расточая национальные богатства».

В социалистических странах, где нет подобных неустранимых противоречий, научно-техническая революция открывает поистине беспрецедентные возможности в преобразовании природы, создании огромных материальных и духовных богатств, умножении творческих способностей человека.

Да, каркас новой техники вырос из своей старой, обветшавшей социальной оболочки. Правда, и развитые капиталистические страны подняли свои производительные силы на такой уровень, что, подобно социалистическим государствам, подошли к возможности построить материально-техническую базу коммунизма. Но, разумеется, возможность эта потенциальная, существующая лишь в принципе. Реальной ее может сделать только одно — социалистическая революция.

Такой вывод подсказан всем ходом истории.

«Последняя, самая революционная революция»

Становление человеческого общества завершилось 30–40 тысячелетий назад. К тому времени сформировался первый уклад техники, основанный на применении огня и грубых, неотшлифованных камней.