Фундамент оптимизма

Противоречия между производительными силами и производственными отношениями особенно острыми стали в эпоху упадка Римской империи. Пока цезари расширяли свои владения, захватывая все новых пленников, живых машин было более чем достаточно. Порой даже не знали, куда их употребить: как ни странно, тогда уже возникала безработица. Зато как только приток невольников прекратился, стала ощущаться нехватка рабочих рук. Тут-то, казалось бы, и пробил час механизации. Но ею надо было кому-то заниматься, а кому?

Ближе всех к производству стоял раб. А он, неграмотный, забитый, не мог, естественно, совершенствовать технологию производства. Да и не был в том заинтересован. Свободные граждане? Что ж, среди них были весьма высокообразованные люди. Но они презирали физический труд («удел рабов»!) и все, что хоть как-то связывалось с ним, даже если это было творчество, направленное на совершенствование производства.

Итак, нехватка рабочих рук не компенсировалась техническими нововведениями, которые подняли бы производительность труда. Постепенно назревавший кризис рабовладельческой формации (II–V века н. э.) завершился ее окончательным разложением, которое совпало с крушением Римской империи (V век н. э.).

Новый строй — феодализм — опять-таки уходит своими корнями в старый, предшествующий ему. Владелец латифундии, желая повысить эффективность невольничьего труда без каких-либо хлопот с новой техникой, делил свою землю на мелкие участки и затем передавал их в аренду своим же рабам. Те таким образом превращались в колонов. Обретая некоторую свободу, обзаводясь семьей и инвентарем, теперь они работали в поте лица своего не только за страх, но и за совесть. Ясно, почему такое хозяйство оказалось более продуктивным. Оно-то и послужило прообразом новых производственных отношений, при которых феодал, будучи полным хозяином земли и орудий ее обработки, был в то же время неполным собственником крепостных.

Однако и после того, как восторжествовали новые отношения собственности, технический уклад долго еще оставался почти на том же уровне, что и прежде.

Радикально положение изменилось лишь в X–XII веках. Именно тогда произошла новая техническая революция. Связана она в основном с двумя нововведениями. Во-первых, с широким распространением водяных колес и ветряков. Во-вторых, с усовершенствованием часового механизма — оно дало толчок созданию элементов будущей автоматики (храповиков, зубчаток).

Этот третий технический переворот перерос постепенно в производственный. Осуществлялся переход к цеховой организации ремесла (для Западной Европы в конце XII — середине XIV века).

В средние века общество состояло из двух классов — из почти бесправных крепостных крестьян, составлявших большинство населения, и помещиков, концентрировавших в своих руках экономическую и политическую власть. Господствующее положение занимало сельское хозяйство. Промышленность числилась на вторых ролях. Однако со временем ее работники — ремесленники, деревенские и городские, — стали составлять все более влиятельную прослойку. Особенно после того, как начали объединяться в союзы — цехи. Они принимали свой устав, который регламентировал технологию производства, утверждая ее для всех своих мастеров по лучшим образцам. Все это способствовало прогрессу промышленности.

Сдвиги технологического характера выражались прежде всего в разделении труда между цехами. Происходила дальнейшая специализация знаний и навыков, которая благоприятствовала их обособлению, возникновению инженерных профессий. Правда, внутри мастерской разделение труда еще отсутствовало. Но уже намечалось. В полной мере оно осуществлялось лишь в стенах мануфактуры.

Царство цехов с его свободным (не крепостным) трудом, с развитием товарного производства, ознаменовало собою торжество зрелого феодализма. Но примерно с XIV века в его недрах возникают ростки нового строя — капиталистического. Появляются свободные вольнонаемные рабочие — предшественники будущих пролетариев. Возникают и развиваются зачатки будущих фабрик — мануфактуры, где технологический процесс расчленяется на отдельные операции, правда, по-прежнему ручные («манус» по-латыни «рука», «фактура» — «выделка».).

А со второй половины XVII столетия, когда в Англии вспыхивает буржуазная революция, феодализм начинает повсюду уступать место более прогрессивной системе — капиталистической.

Однако, что очень важно, новый способ производства окончательно одержал победу лишь после того, как была создана новая материально-техническая база — возникла крупная машинная индустрия. Хотя мануфактура и вводит разделение труда, которое существенно видоизменяет технику, однако ручное производство все же остается. Поэтому производительные силы развиваются медленно. Только крупная машинная индустрия, говорит В. Ленин, отбрасывая ручное искусство, в корне преобразует производство на новых, рациональных началах.