Фунгус [litres]

Там ее ждал Коротыш, в глазах его горела ярость. Он жестом приказал следовать за собой, и они направились к весьма странному сооружению: в пустоте висела нелепая каменная площадка, имевшая форму ложки. Ее ручка представляла собой подобие мостика без перил, такого узкого, что на нем не смогли бы разойтись и два человека. У Коротыша был целый десяток ног, а у Майлис только две, и, когда она шагала над бездной, сердце ее замирало. В конце мостика перед ней открылась площадка, размерами напоминавшая маленькую гостиную. На площадке стоял стол, сделанный из грубо отесанного камня, и два примитивных стула. На одном из них сидел Хик-Хик, он пригласил Майлис занять второй. Несколько дюжин фунгусов сгрудились на мостике, наблюдая за сценой, и, поскольку места всем не хватало, они карабкались друг на друга, образуя шумные и неровные пирамиды. Казалось, конструкция под их весом непременно должна обрушиться и увлечь за собой площадку, где сидели Хик-Хик и Майлис. Падение означало смерть. Под ними зияла черная пустота.

Освещением служили лишь огоньки восьми свечей, горевших на столе в диковинном подсвечнике, рожки которого различались по форме и размеру. Майлис заметила, что столовые приборы также все разные; чья-то неумелая рука вытесала их из камня: ложка – слишком велика, нож – мал. А стаканами служили грубые пузатые булыжники, в которых выдолбили углубления. Перед Хик-Хиком стояла глубокая тарелка, перед ней – мелкая, хотя причин для подобного выбора она не заметила.

На площадку взошел только один фунгус – Коротыш, он принес ужин. Подносом фунгус не пользовался, из паучьих пальчиков торчали две обугленные колбаски, которые он шмякнул на тарелки сотрапезников. Столь вольное обращение возмутило Майлис, она гневно покосилась на маленького монстра. Из всех живых существ, населявших планету, это низкорослое чудище менее всего годилось на роль официанта. Казалось, Коротыш разделял ее мнение – он посматривал на людей с вызовом, словно спрашивая: «Ну, что? Могу я наконец удалиться?» Хик-Хик отослал его, прищелкнув языком, как пастух, отдающий приказ овчарке. Майлис брезгливо посмотрела на подгоревшие колбаски, но в итоге не без аппетита съела свою порцию. Она не могла понять одного: с какой стати человек считает сию странную трапезу романтическим ужином?

Пленникам, потерявшим свободу, остается одно утешение: ирония. Когда Хик-Хик спросил Майлис, как ей здесь нравится, она чопорным тоном английской гувернантки заявила, что никогда еще не останавливалась в отеле столь высокого уровня. По поводу предложенного меню, иначе говоря, жалкой колбаски, она лишь заметила, что хозяин дома явно предпочитает мясные блюда. А о фунгусах, которые внимательно следили за каждым ее движением, она сказала, что ей не доводилось ужинать в компании столь бдительных особ.

Несмотря ни на что, замечания ее Хик-Хика не задели, вероятно, он был слишком прост, чтобы понять их смысл. Сначала он избегал смотреть в лицо похищенной женщине, быть может, стыдясь своего поступка, но потом заметил, что щека ее распухла от пощечины Ордоньеса, и спросил, в чем дело. Майлис уклончиво ответила, что поссорилась с одним офицером. И тут Хик-Хик впервые отважился посмотреть ей в глаза:

– Я убью этого негодяя.

– Мне кажется, вы уже это сделали, – сухо ответила она.

А дальше Майлис воспользовалась удобным моментом и перешла к самому главному. Что именно он собирается с ней делать? Она имеет право это знать. Хик-Хик скорчил обиженную гримасу, словно ответ был очевиден, и заявил, что забрал ее в горы, чтобы понять, сможет ли она его полюбить. Исключительно для этого, а для чего же еще? Услыхав подобную дичь, Майлис рассердилась, очень рассердилась и в ответ обрушила на него множество ехидных вопросов с явной целью досадить. Что будет, если они не полюбят друг друга? А если не сойдутся характерами, не будут понимать чувств друг друга или не уживутся? Что будет тогда? Но Хик-Хика все эти проблемы, казалось, совершенно не занимали, он был существом из другого мира.

– А что, по-вашему, может быть? Вы вернетесь к себе, а я останусь здесь, – только и ответил он.

Майлис фыркнула:

– И вы воображаете, – воскликнула она, – что лучший способ добиться любви состоит в том, чтобы похитить женщину путем обмана, шантажа и насилия, доставив в это адское логово?

Ее негодование вызвало неожиданную тревогу в рядах фунгусов; конечности задергались, языки защелкали. Чтобы покинуть необычную гостиную, Майлис надо было пройти по черенку каменной ложки, на котором сейчас толпились галдящие чудовища. Несмотря на это, она решительно двинулась вперед. Когда Коротыш попытался преградить ей дорогу, она погрозила ему пальцем и прикрикнула:

– Брысь!

Коротыш был с ней уже достаточно знаком и отодвинулся, остальные монстры тоже расступились. Хик-Хик поспешил за ней следом, не на шутку опечаленный.

– Подождите, подождите, – умолял он. – На лестнице темно, вы можете упасть.

Но Майлис продолжала уверенно шагать вперед.

– Спасибо за заботу, – ответила она на ходу, – но я сама могу добраться до своей комнаты.