Фунгус [litres]

Так и случилось. Майлис взбиралась пешком по нескончаемым лестницам, позади следовал Хик-Хик и монстры Пустой горы, каркая от возбуждения. Она не остановилась, пока не дошла до двери. Ее незадачливый поклонник, пыхтя от быстрого подъема, отставал на пару ступенек. Майлис зашла в комнату, а похититель, расстроенный таким поворотом событий, извиняющимся тоном спросил:

– Что еще я могу для вас сделать?

Она посмотрела на него в полуоткрытую дверь и на краткий миг почувствовала жалость. Но за его спиной толпились чудовища, поэтому нарочито строгим, не терпящим возражений голосом Майлис ответила:

– Спокойной ночи.

После чего раздался громкий удар: она захлопнула дверь.

* * *

Что еще я могу для вас сделать? Каков нахал! Майлис не видела Хик-Хика с того дня, когда он прибыл в ее осталь со своими чудовищами. «Вот что такое гриб, а их грибами назвать никак нельзя», – сказала она ему. Прошлое осталось в прошлом и сейчас никакого значения не имело. Эти существа приведут его к верной гибели!

Ночью она не сомкнула глаз. Обстановка комнаты подавляла и внушала тревогу, впрочем, выглядела скорее странной, нежели наводила страх. Немногочисленные предметы, которые заполняли пространство: кровать и пень, выполнявший роль стола, – сделаны были не людьми, то есть не были порождением человеческого мозга. Работая над ними, чудовища наверняка следовали указаниям Хик-Хика, но между поставленной задачей и результатом пролегала дистанция огромного размера. Так, комнату украшали три странные штуковины, расставленные в разных углах. Они напоминали подставки для зонтов, но были вытесаны из камня кое-как – грубо и небрежно. Зачем такому человеку, как Хик-Хик, понадобились подставки для зонтов? И почему их целых три в одной комнате? Сначала Майлис ломала себе голову, но потом заглянула в одну из них и поняла, что никакие это не подставки для зонтов, а плевательницы.

Так или иначе, кто бы почувствовал себя уютно в комнате, стены которой представляют собой шершавые скалы? Как уснуть, когда сквозь узкую щель окна доносится печальное и грозное завывание ветра? Да и можно ли уснуть под одеялами, сотканными из мха, заменявшего шерсть? Эти влажные, ледяные на ощупь одеяла свидетельствовали о весьма своеобразных представлениях о комфорте; тот, кто их изготовил, не понимал простейших человеческих нужд.

Ночь тянулась бесконечно, и только когда рассвело и в бойницу заглянул первый солнечный луч, усталость взяла свое. Сидя на зеленом матрасе, Майлис откинулась на изголовье и на мгновенье прикрыла глаза. Но стоило ей оказаться на границе сна и яви, кто-то застучал в дверь с такой яростью, будто хотел ее вышибить. Майлис вскочила на ноги, ничего не понимая, как всякий человек, проснувшийся в незнакомом месте. Несмотря на царивший в комнате холод, по ее груди струился пот. В комнату, не спросив разрешения, к тому же в сопровождении противной гусыни вошел Хик-Хик. Он вел себя не по злому умыслу, а по наивности человека, не понимающего, что нарушать уединение других непозволительно.

– Решил предложить вам экскурсию по Пустой горе, – улыбнулся невежа, словно озорной мальчуган. – Надеюсь, это позволит вам убедиться в том, что намерения у меня самые благие.

Это уже слишком: безумный похититель зовет ее прогуляться по тюрьме, словно приглашает на пикник, а сопровождать их будет гусыня с голым черепом. Кому бы пришло в голову, что ад похож на сумасшедший дом! Как бы то ни было, Майлис не желала проявлять слабость:

– Надо же, какое совпадение! – воскликнула она. – Я как раз собиралась выйти подышать свежим воздухом.

Они вышли. Майлис глянула вниз, в пустоту. С верхней точки огромной пещеры казалось, что ты заглядываешь в горлышко перевернутой воронки. Солнечный свет пронизывал сумрак широкими, длинными и прямыми лучами, проникавшими внутрь через большие отверстия, пробитые в южном склоне. Однако его было слишком мало, чтобы победить тьму. Попав в недра, солнечный свет тускнел, терял свежесть и наполнялся тучами пыли, словно сооружение было дворцом на луне.

Фунгусы копошились повсюду. Они трудились без отдыха, как одержимые. Стройка поглотила их целиком: одни врубались в скалы, работая пальцами как кирками, другие относили прочь щебень и камни. Чудовища двигались с легкостью насекомых, которые с одинаковым проворством бегают по полу, стенам и потолкам, в скорости при этом не уступая четвероногим. По непонятной причине фунгусы ненавидели углы и перекрестки, поэтому все коридоры представляли собой переплетение длинных ходов, изогнутых, словно кишки.