Функция оргазма. Основные сексуально-экономические проблемы биологической энергии

Однако были и случаи, когда я пережил полный крах работы, последовавший за высвобождением способности больных к генитальному удовлетворению. Казалось, что это означало признание правильности угрожающих напоминаний со стороны окружающего мира об антагонистическом противоречии между сексуальностью и трудом. Но при более пристальном рассмотрении дело выглядело не так уж страшно. Выяснилось, что это были больные, которые до сих пор исполняли свою работу, движимые лишь чувством долга, по принуждению. Это резко противоречило их желаниям, от которых они отказались и которые вовсе не являлись асоциальными. Совсем наоборот. Человеку, чувствовавшему себя наиболее пригодным к свободной профессии писателя, но работавшему в адвокатской конторе, приходилось мобилизовать все силы, чтобы справиться со своим внутренним сопротивлением и держать здоровые, позитивные для личности импульсы на положении неосознанных. Так я усвоил важное правило, в соответствии с которым не все неосознанное является асоциальным и не все, что сознательно, соответствует социальным нормам. Существуют в высшей степени ценные, а с культурной точки зрения даже решающие, желания и побуждения, которые приходится вытеснять, принимая во внимание условия существования. Есть и крайне асоциальные виды деятельности, которым общество воздает честь и хвалу. Хуже всего обстояло дело с кандидатами на должности священников, которые всегда испытывали тяжелый конфликт между сексуальностью и характером своей профессиональной подготовки. Я решил больше не принимать на лечение священников.

Резкие формы принимало и вытеснение в сексуальной сфере. Пациенты, у которых до обретения оргастической потенции посещение проституток не вызывало внутренних конфликтов, утрачивали способность к такому шагу. Женщины, до сих пор спокойно и терпеливо жившие с нелюбимыми мужьями и позволявшие совершать с собой половой акт, в котором они видели "брачную обязанность", становились неспособными к этому. Они восставали, они не желали продолжения прежних отношений.

Что мне надо было возразить против этого? Ситуация противоречила всем официальным взглядам - например молчаливой договоренности о том, что женщина, естественно, должна обеспечивать своему супругу половое удовлетворение до тех пор, пока она состоит в браке, независимо от того, хочет она этого или нет, любит она мужа или нет, возбуждает он ее или нет. Как же глубоко море лжи в этом мире! С точки зрения моего официального статуса, оказывалось весьма неприятным положение, когда женщина, правильным способом высвобожденная от действия невротических механизмов, выдвигала свои сексуальные притязания к жизни, не заботясь о соблюдении норм морали.

После некоторых робких попыток я больше не осмеливался выносить эти факты на обсуждение в семинаре или психоаналитическом объединении. Я опасался упреков в навязывании больным собственных взглядов. В противном случае мне пришлось бы во всеуслышание заявить, что мировоззренческое влияние, проникнутое морализаторскими и авторитарными тенденциями, - дело моих противников, а не мое. Мало помогла бы и попытка ослабить впечатление от подобных ситуаций, используя в качестве доводов процессы, развитие которых тормозила официальная мораль. В числе этих аргументов был бы, например, такой: терапия с помощью оргазма вооружала женщин, замужних или одиноких, способных до лечения спать с кем угодно, потому что они ничего не ощущали, чувствами и сексуальной серьезностью, которые не позволяли им теперь "без церемоний" раздвинуть ноги.

Эти бывшие пациентки становились, следовательно, более "моральными" и хотели только одного партнера, который бы их любил и удовлетворял 7. Не помог бы и этот пример. В тех случаях, когда научная работа связана моральными представлениями, она ориентируется не на факты, а на предписания. При этом хвастовство "научной объективностью" производит неприятное впечатление. О своей принадлежности к числу "объективных ученых" кричат тем громче, чем больше запутываются в сетях зависимости. Например, один психоаналитик прислал ко мне на лечение с недвусмысленным призывом "не разрушать брак" женщину, у которой наблюдались глубокая меланхолия, импульсы к самоубийству и острый страх.

Это замечание вносит полную ясность. Проблема подробно рассматривается в труде Райха "Сексуальность в борьбе за культуру".

Как я узнал в первый же час, больная была замужем уже четыре года. Муж еще не дефлорировал ее, но совершал всякого рода противоестественные действия, которые женщина своей наивной мещанской натурой воспринимала как само собой разумеющуюся супружескую обязанность. И аналитик требовал ни при каких условиях не разрушать такой брак! Пациентка прекратила рассказывать спустя три часа, ибо она испытывала слишком сильный и острый страх и воспринимала аналитическую ситуацию как ситуацию соблазнения. Я понимал это, но ничего не мог поделать. Через несколько месяцев я услышал, что женщина покончила с собой. Такого рода "объективная наука" подобна камню на шее, который тянет ко дну утопающее человечество.