Функция: вы

Ну да, устало подумал я. Только зачем.

– Нужно разбудить его. Тогда она уйдет.

Лицо Фица подернулось брезгливой рябью. Я принял ее на свой счет и продолжил, поглядев на присутствующих:

– Только как-нибудь… Наверняка. Ударить. Что-то такое.

– Опуская то, откуда тебе это известно… – Мару склонился к моему плечу. – Ты уверен? Один неверный шаг…

Но госпожа-старший-председатель сама развеяла его сомнения:

– Не инкарнируйте чужую волю в своих выборах. Это не ваш путь.

– Возможно, – согласился я. – Но не их тоже.

Фиц был матово-прозрачным – как рисовая ширма, сквозь которую пылал прожектор на тысячу ватт. Он едва угадывался в том, кого мы видели.

– Мне жаль, что близнецы сделали что-то плохое… Но мы не станем верить только вам, не поговорив с ними. И даже потом, не уверен, что Ольга…

Я услышал разряд. Лицо Фица скомкало, как бумагу. Он вздрогнул – и вдруг рухнул, открывая мне Влада с электрошокером в руке. Два ярко-голубых глазка исходили треском и искрами на высоте, где совсем недавно были Фицевы почки.

Энтроп разжал пальцы. Электрошокер стукнулся об пол.

– А руки – вот они! – провозгласил Влад, показывая ладони. – Классный фокус, да?

Я уставился на маленькую черную коробочку, возымевшую противоестественную власть над самым могущественным существом, которое я знал. Фиц застонал, глухо, но своим собственным голосом. Куница бросилась к нему, покрывая спину широким разлетом рукавов.

– Надо быть осторожнее, – пробормотал я. – Кажется, она по-прежнему слышит то, что слышат они.

И, приподнявшись на локте, Фиц ответил мне взглядом паралитика, годами понимавшего все.

* * *

Ольга убрала ладони от лица, вернулась к экрану. Это была третья попытка продолжить чтение, но чем длиннее становились паузы между ними, тем меньше строчек ей давалось зараз.

Что там было, я не знал. От написанного близнецами меня отделяла крышка ноутбука и протяженность прямоугольного стола, за которым мы сидели уже минут пятнадцать. А еще – нарочито спокойный голос Мару, до того отвернувшего от меня экран со словами:

– Нет. Это не для тебя.

Не зная, куда себя деть, я следил за движением Ольгиных глаз. Они неслись по строчкам, пытаясь обогнать смысл, спастись от лавины той правды, что сходила по тексту, хороня нашу прежнюю жизнь. Наконец взгляд остановился. Ольга сжала зубами фалангу пальца. Закричи, мысленно попросил я. Закричи, ну же. Расскажи, что там. Почему никто не кричит.

– Доказательства, – прохрипела Ольга. – Помимо их объяснений… Нам нужны доказательства…

– Проще всего поговорить с ним, – предложил Виктор.

– Так себе «проще», – молвил Мару. – Он у нее.

Мы перемолчали эту мысль поодиночке. Виктор продолжил:

– Он не дурак. Должен был понимать, что случится, когда правда всплывет. Наверняка есть какой-то план отхода.

– Но как? – спросила Ольга у клавиатуры. – Как они решились? – У текста на экране. – Как ему пришло в голову отправить их туда?

– Я рассказал, – ответил Мару, – что это возможно. Он сделал не те выводы.

Они уже упоминали это чужое, неприступное туда, интонируя беспомощным предвосхищением огромных проблем. Но многоточия, паузы звучали намного хуже. Особенно вместо имени Минотавра, которое опускали весь разговор. Не от разочарования или обиды – хотя, наверное, тоже, – но с безмолвным согласием: это все-таки случилось. С пониманием, от которого они так долго отмахивались: он не такой, как мы.

– Точно… – Ольга продолжала стекленеть изнутри. – Ты тоже ходил туда.

– Давно. Почти случайно. И уж точно не с такими намерениями.

В другой ситуации я удивился бы, что слышу об этой истории впервые. В другой ситуации, вспоминая о ней, Мару посмотрел бы на меня хоть раз.

– Туда, – начал Виктор, – на мой взгляд, вопрос мотива и практики. Обратно – вот что всегда казалось мне проблемным местом. Насколько я слышал, ты отсутствовал четыре дня. А когда Эрнст все-таки нашел и вытащил тебя, ты не мог структурировать не то что произошедшее, а даже текущую жизнь вообще, несмотря на известное усердие в своих, хм, сновидческих практиках. Фиц же с Элизой, судя по тексту, настроили еженедельный чартер и на каждом рейсе сохраняли полное самосознание и неприкосновенность багажа. Это кажется надуманной суперспособностью.

Мару покачал головой:

– Они дубль-функция.

– И что? Мы с Тэм едва ли способны на такое.

– Они родственники. Пусть неполнокровные, но это все равно от двадцати пяти до пятидесяти процентов идентичной генетической информации. Для системы они в каком-то смысле были срощены еще до дубль-функции. Дедал присвоил их себе единым юнитом, чем многократно усилил потенциал. Ты же не думаешь, что это совпадение? Что Хольд предложил бы такой кардинальный исход двум другим незнакомым людям, которым требовалось исчезнуть?

Виктор помолчал, добавил с сомнением:

– Я полагал, у Дедала были свои причины соглашаться. Впрочем, теперь понимаю, что недостаточно размышлял в этом направлении.

Мару пожал плечами:

– У Хольда была теория. Как всегда. Будто общее генетическое ядро может усилить взаимное проникновение дубль-функции.

– Так и получилось? Общие гены открыли какие-то особые опции?