Функция: вы

– У него тоже мало времени. Еще меньше ресурсов. И много вещей, которые нужно успеть. Уверен, все его угрозы искренни, но он был бы рад не тратиться на нас.

Ольга стиснула зубы и отвернулась. Зря, конечно. Я мог разделить с ней эту ответственность. Да что там – я был готов закончить все сам.

Куница вдруг расхохоталась. Мы вздрогнули от резкой смены ее настроения.

– Простите, – прикрыла рот она. – Простите, но насколько я не верю, что можно восстать из мертвых, настолько этот бред все больше напоминает Стефана. Дика говорила, что он застревающий тип, но чтобы до такого? Вот же парнишу закусило.

Она отвернулась, прячась в ладонях. К ней тут же подоспел Мару.

– Я в порядке, в порядке, – отмахнулась она, хохоча и всхлипывая, и все одним звуком, – только устала очень. Может откроем уже гребаную дверь?

Ольга обвела комнату пристальным взглядом, задержалась на каждом. Виктор был последним. В гнетущей тишине захлопнулась крышка его карманных часов.

Мы вышли в коридор. Виктор вызвался отпереть замки, но Ольга мрачно его отстранила, и вскоре из-за ее всезаслоняющей спины послышались звуки обратного отсчета. Шорох задвижки. Проворот ключа. Вой сквозняка в приоткрытую щель. Оборвав его, Ольга отступила к стене, открывая нашим взглядам мертвенность и белизну, поперечно черную полосу асфальта и сад химер напротив.

Стефан шагнул на проезжую часть.

Он двигался медленно, как Ариадна поначалу. Они оба были не в ладах с телом, которое им осталось. Но перед крыльцом Стефан остановился, посмотрел на этаж выше, и я, наверное, первым различил тяжелый шорох брезента о камень. Крыла о кирпич. Наверное, я буду слышать его еще годы.

Сверху проема показалась когтистая лапа, за ней – просевший под гравитацией обрывок крыла. Ольга отшатнулась. Перегнувшись через верхний добор, ника втянула себя внутрь прихожей, и перепонка, раскрывшись, полностью занавесила улицу.

– Они здесь, да? – выдавила Куница, шаря взглядом по проему.

– Да, – выдохнул Виктор.

Мы все отступили. Следя по стене вмятинами, ника вскарабкалась на потолок. Еще две медленно вползли по полу. У шкафов они выпрямились, оттесняя нас еще глубже, но в прорези света между крыльями я успел заметить Стефана. Он запирал входную дверь.

Не знаю, сколько мы молчали. Наконец, он молвил, выходя вперед:

– Они останутся здесь, пока я не выйду в другом месте. Тогда они последуют за мной. Не закрывайте окна.

Мы смотрели на него, лишь на вид знакомого, и… Не знаю. Я не понимал, как можно было подумать, что это она. Ариадна так не двигалась. Ариадна так не смотрела. Но что самое парадоксальное – и уязвляющее, что уж – я никогда не видел на ее лице столько осознания.

– Ты… – выдохнула Ольга. – Это правда ты?

Стефан обвел нас взглядом, остановился на мне, стоявшем за Мару, потом на Тамаре – но, может, на том, как Виктор держал ее, не давая смотреть на ник:

– Соберись, Оль. У тебя десять секунд.

Он поднял раскрытую ладонь. Ольга шумно выдохнула.

– Это из-за дубль-функции? – спросил Виктор. – Ты остался привязан к мозгу Ариадны?

Не глядя на него, Стефан загнул два пальца.

– Восемь. Сосредоточься.

– Давай же, – прошипела Куница. – Сделай это. И пусть проваливает.

Ольга мотнула головой.

– Если, – обронила, прокашлялась, нашла другой голос. – Если мы позволим тебе пройти и забрать эту девушку вместе с искрами, ты клянешься, что никого из нас не тронешь?

Стефан помедлил, загнул еще палец:

– Что стоят клятвы тех, у кого оружие?

Почти Шекспир, подумал я и тут же встретился с северно-ледовитым океаном. Я бы соврал, сказав, что не ждал этого.

– Еще я заберу его. – Стефан кивнул на меня. – В качестве заложника. Но перед тем, как вы начнете эмоционировать, замечу: он сам собирался напроситься. Михаэль?

Я вздохнул:

– Все так.

Мару был ко мне ближе – во всех отношениях – и потому получил фору. Он крутанулся, накидываясь на меня, насильно оттесняя за спины остальных.

– Я тебе сейчас подзатыльник отвешу, – прошипел он. – Что ты задумал?

Я вытянул шею, пытаясь не потерять из вида белое лицо, и черные волосы, и недосложенные пальцы.

– Миш!

Мару резко стиснул мое плечо, растерялся, потому что до боли. Все хорошо, попытался объясниться я, так надо, я буду в порядке. Но Мару смотрел на меня, как на машину с неисправными тормозами. Как иногда на Хольда.

– Это перебор по всем статьям, – простонал он в стремительно тающем гневе. – Я не собираюсь тебя отпускать, и никто не отпустит. Бросай свои героические замашки! Ты…

Я перебил его, взяв за руку:

– Хольд был готов пожертвовать собой, чтобы я сделал кое-что. У меня нет права отступить. Это важнее всего, что происходит. Я буду в порядке.

Мару дрогнул. Он все еще был бессилен перед его именем. А тому, кто никогда не был, я громко напомнил:

– Ты сказал, что не станешь мешать мне вернуть госпожу М. Даже если сам поступил бы иначе. Делай, что хочешь. А я сделаю, что должен. И даже притворюсь, что не собираюсь найти способ спасти Ариадну.

Стефан взглянул на меня сквозь километры плотной, поступательно гасящей свет мерзлоты.