Фунт плоти

Темно-серое вашингтонское небо не предвещало ничего, кроме дождя с ветром. Погода была под стать лицам двух женщин, идущих по дорожке большого кладбища. Кэт держала мать под руку. Они шли к надгробию, которое за эти шестнадцать лет почти не изменилось. Когда впереди показался знакомый участок, мать вся напряглась.

– Ты как? – Кэт взяла ее за руку.

– Как обычно, – без всегдашнего сарказма в голосе ответила Ева. – Самое тяжелое, когда подходишь к этому месту.

Они свернули на узкую дорожку к могиле. За эти годы у них выработался негласный ритуал. Первой к надгробию всегда подходила Ева. Вот и сейчас она приблизилась и положила на черный мрамор темно-красную розу. Не желая мешать матери, Кэт отошла.

Она медленно брела по дорожке, возвращаясь мыслями в Нью-Йорк.

Похоже, субботы стали днями сюрпризов. Тогда, в Центральном парке. И вчера, в клубе. Соседка позвала «прошвырнуться и встряхнуться». Поначалу Кэт отнекивалась, потом, неожиданно для себя, согласилась… Низ живота окутало приятной теплой волной. Кэт вспоминала их с Картером танец и его руки, наконец-то получившие свободу трогать и ласкать ее.

Их разговор в клубе и несколько коротких сообщений лишь подтвердили: она хотела Картера с самого первого дня их встречи. Хотела и всячески отбрыкивалась, обманывая себя и пытаясь убеждать, что это не так. Она хотела быть с ним. Кэт даже не представляла, с какой легкостью Картер разрушит все ее надуманные моральные запреты. И она была вынуждена сознаться себе, что ей это нравилось. Мир, в который он ее звал, возбуждал и пугал. Это был опасный мир, но ей не терпелось туда погрузиться. В первый раз Кэт допустила мысль, что отношения с Картером у нее стоят на первом месте.

Черта, разделявшая их до сих пор, будто была проведена на песке, у самой кромки волн. Кэт знала, что без колебаний переступит эту черту, поскольку по другую сторону ее ждал Картер.

Кэт вернулась к могиле. Ева стояла в нескольких шагах от мраморного надгробия. На щеках матери блестели слезы.

– Мама, ты…

– Сейчас мне легче, – перебила ее Ева, отходя в сторону. – Я поговорила с ним. Теперь ты иди к нему, Кэтрин. Не торопись. Я подожду.

Кэт смотрела на золотые буквы. Имя. Дата рождения. Дата смерти. Казалось, это было только вчера. Кэт плотнее закуталась в пальто и встала на колени, чтобы буквы отцовского имени оказались вровень с ее глазами.

– Привет, папа, – шепотом произнесла она. – Ты прости, что я так долго тебя не навещала. Жизнь какая-то суматошная.

Кэт улыбнулась, водя пальцем по золотой букве «Д».

– На работе у меня все хорошо. Учениками своими я довольна, – с гордостью сообщила она и даже засмеялась. – Им стало по-настоящему интересно на моих уроках. Кажется, мне удалось что-то изменить. Папа, я… – Кэт подняла голову к сердитому небу и закрыла глаза. – Я постоянно думаю о твоих словах, которые ты сказал… тогда. О необходимости что-то менять в жизни. О необходимости уметь не только брать, но и отдавать. Хочу, чтобы ты знал: я изо всех сил стараюсь следовать твоим словам. – Она глубоко вздохнула. – Я тебе еще хочу кое о чем рассказать. У меня… появились чувства к одному человеку, но я боюсь, что ты плохо обо мне подумаешь. – Кэт оглянулась на мать. – Мама – она наверняка подумает обо мне плохо.

Память подбрасывала ей ехидные, язвительные и раздраженные слова матери. Перед Кэт, будто в слайд-шоу, мелькало ее недовольное и даже испуганное лицо. А таким лицо Евы становилось всякий раз, стоило Кэт заговорить о своей работе.

– Мама не понимает, почему я выбрала такое место. Иногда… иногда я как будто разрываюсь надвое. В чем-то я ощущаю себя девчонкой-школьницей, которая старается слушаться родителей. Но при этом помню, что я давно уже взрослая и должна действовать без оглядки на маму. Ты ведь всегда учил меня думать своей головой. Знаешь, когда я с ним, я чувствую, что поступаю правильно. Этот человек наделал ошибок, как и любой из нас. Но… – Кэт схватилась за холодную мраморную кромку. – Но я хочу, чтобы ты знал: он хороший человек. Он не всегда умел повернуть в нужную сторону. Это повлияло на его жизнь. Но он способен свести меня с ума, в хорошем смысле. Я это чувствую.

Кэт посмотрела на соседнее надгробие и улыбнулась. Там была могила ее бабушки с отцовской стороны.

– Папа, я не знаю, где именно ты сейчас находишься. Но я чувствую: ты счастлив и продолжаешь обо мне заботиться. Сердцем я это ощущаю каждый день.

По ее щекам катились слезы.

– Папа, я очень тебя люблю и очень по тебе скучаю. Понимаешь, у меня с ним не все просто. Из-за него я могу очень больно упасть.

Кэт умолкла, и в этот момент произошло маленькое чудо. Ветер ненадолго стих. В хмурых вашингтонских небесах появился просвет, и оттуда упал яркий солнечный луч. Он успел согреть спину Кэт. Одеревеневшее тело расслабилось. Смаргивая слезы и глядя на солнце, Кэт в глубине души понимала: ее отец послал им с Картером свое благословение.

* * *