Фурье

К осени общий энтузиазм начал спадать. Новых акционеров не предвиделось — стало очевидным, насколько ограниченными средствами располагала компания. Неудачное распределение средств, в том числе непродуманная закупка дорогостоящих экзотических растений, строительство улицы-галереи потребовали непомерно больших затрат. Это вызвало недоверие у акционеров, и держатели мелких купонов стали выходить первыми. После долгих споров и колебаний было принято решение о прекращении строительства. Выплатив другим акционерам деньги из собственных средств, Бодэ Дюлари оставил все постройки за собой.

Шарль Пелларэн впоследствии вспоминает об этой первой попытке 1832 и 1833 годов применения «социетарной теории»: «Справедливо сказать, что из всех тех, кто был причастен к делу, Фурье проявлял больше всех практического здравомыслия, больше благоразумия и прозорливости. К несчастью, к его мнению всегда обращались слишком поздно, когда зло уже было сделано».

Так производственно-потребительская кооперативная община, на которую Фурье возлагал столько надежд, закончила свои дни еще в зачаточном состоянии.

Но Фурье не теряет присутствия духа. 27 ноября 1833 году он пишет Мюирону:

«Нужно создать отчет о колонии в Кондэ. Это важно не только для меня, но и для моих друзей. Этот отчет продемонстрирует, что опыт в Кондэ — это постройка для обыкновенных людей, без учета требований фаланстера, без разделения на серии. На эти ошибки нужно сослаться, предлагая опыт министру или другим…»

Крах колонии в Кондэ как будто подтверждал, что теорию учителя вряд ли возможно осуществить на практике. В ее правильности начинают сомневаться даже самые верные сподвижники. Но как ни в чем не бывало Фурье продолжает пропаганду «открытия». В течение зимы 1833/34 года он выступил с несколькими докладами. Он никогда не был хорошим оратором. В своем ординарном аккуратно вычищенном платье с белым галстуком он в первые минуты не привлекал внимания аудитории, но, стоило ему разговориться, его убежденность приковывала слушателей. В каждом слове слышалась необыкновенная сила. Он говорил тоном пророка, волею бога постигшего и познавшего законы развития человеческого общества. Он говорил тоном человека, не знавшего поражений.

«СОЦИЕТАРНАЯ ТЕОРИЯ» ПРОНИКАЕТ В РАБОЧУЮ СРЕДУ

Несмотря на печальную участь колонии в Кондэ, популярность фурьеризма растет. Еще в 1832 году на страницах журнала «Фаланстер» Консидеран и Лешевалье высказали мысль, что «открытие» учителя должно быть использовано в первую очередь в интересах пролетариата. Фурьеристы Жуан и Говен утверждали, что осуществить «социетарную теорию» могут только трудящиеся и лишь она поможет им избавиться от гнета и нищеты.

В конце 1833 года Фурье получил письмо от Бербрюгте из Лиона, который сообщал, что в последние четыре месяца его публичные доклады о фурьеризме пользуются особым успехом и собирают большие аудитории.

В лионских газетах появляется целый ряд статей фурьеристского толка. То, что именно в этом городе его идеи получили распространение, вряд ли было неожиданным для Фурье. Не мог не сказаться тот факт, что он подолгу жил в Лионе и его имя было там известно еще со времен революции и империи.

На протяжении 1833 года несколько статей о Фурье принадлежали перу лионского набойщика Рувьера-младшего. Отмечая бедственное положение народа, он говорил: рабочий люд будет «гибнуть в смертельных муках нищеты», если не обратит свое внимание на «сельскохозяйственную и промышленную ассоциацию, предложенную Шарлем Фурье». Это единственный путь освобождения трудящихся…

Демократическая газета «Глянез» опубликовала письмо к правительству, в котором говорилось: преступление тратить народные деньги на военные сооружения вокруг Лиона — целесообразнее их употребить на устройство фаланстера.

В июле 1833 года местная газета «Бон санс» под видом «письма в редакцию» поместила заметку «О системе Фурье» за подписью Беранже, рабочего-часовщика. Автор говорил, что фантастические и полуфантастические пророчества не главное в интересующем его учении. Сам автор, по словам Беранже, не относится серьезно к подобным фантазиям. Нужно видеть, что главное в его системе — это желание «покончить с неурядицей и злоупотреблениями, царящими в обществе», и перейти к совершенно иному — лучшему социальному строю». Предлагаемый план создания ассоциации вполне отвечает интересам рабочих…

И как бы в подтверждение этой мысли осенью 1833 года в Париже группа токарей-мебельщиков, не добившись от хозяев повышения заработной платы, создала свою независимую артель и стала продавать продукцию без торговых посредников. Почин мебельщиков поддержали сапожники. Вслед за ними создали свои объединения каретники и кожевники. В период подъема стачечного движения создание подобных артелей стало массовым.