Фурии Кальдерона

Он находился в некоем подобии палатки, каркасом которой служили длинные, изогнутые и сходящиеся наверху шесты, поверх которых были натянуты шкуры. Сквозь отверстие в потолке доносилось завывание ветра; оттуда же пробивался по-зимнему блеклый дневной свет. Он вытер лицо рукавом и увидел Линялого – тот сидел, скрестив ноги, держа руки на коленях. Лицо его было мрачнее некуда.

– Линялый, – обрадовался Тави. – Ты как?

Раб поднял на Тави отсутствующий взгляд, потом кивнул.

– Беда, – очень серьезно произнес Линялый. – Беда, Тави.

– Я знаю, – сказал Тави. – Ты не беспокойся: мы придумаем, как из этого выбраться.

Линялый кивнул, с надеждой глядя на Тави.

– Ну… не прямо сейчас, – поспешно поправился Тави. – Ты, кстати, тоже мог бы помочь мне придумать что-нибудь.

Взгляд Линялого снова сделался отсутствующим, потом он нахмурился:

– Мараты едят алеранцев.

Тави кивнул:

– Знаю, знаю. Но если бы они собирались съесть нас, они не дали бы нам ни одеял, ни места, чтобы спать. Верно ведь?

– Может, они любят парнóе мясо, – мрачно возразил Линялый. – И сырое.

Несколько секунд Тави молча смотрел на него. Потом вздохнул:

– Ладно, Линялый, хватит. Помог. Вставай-ка. Может, никто не смотрит и нам удастся сбежать.

Они встали, и Тави как раз собирался приподнять полог палатки, чтобы выглянуть наружу, когда тот откинулся, и в проем хлынул поток по-зимнему неяркого солнечного света. В палатку шагнул стройный юноша-марат в длинной кожаной куртке. Заплетенными в косицу волосами он напоминал Дорогу, но сложение имел намного более хрупкое, да и черты лица более изящные. Глаза его в отличие от карих глаз Дороги словно переливались оттенками янтаря. Завидев их, юноша на мгновение застыл от изумления, и тут же в лицо Тави устремился зазубренный кинжал из какого-то темного камня.

Тави отпрянул назад. Похоже, это спасло ему глаза, но щеку обожгло острой, резкой болью. Тави вскрикнул, а Линялый, всхлипнув от страха, дернул его за рубаху и опрокинул на пол за собой.

Марат удивленно пялился на них, потом спросил что-то на гортанном языке – высоким и, как показалось Тави, немного встревоженным голосом.

– Э… Простите, – пробормотал Тави. – Я не понимаю. – Не поднимаясь с пола, он продемонстрировал марату пустые ладони и сделал попытку улыбнуться – скорее всего, как показалось ему, не совсем удачную. – Линялый, сойди с моего рукава.

Юный марат насупился, но нож опустил. Он спросил что-то еще, на этот раз на каком-то другом языке. Взгляд его переместился с Тави на Линялого, и он брезгливо поморщился при виде шрамов у того на лице.

Тави мотнул головой и покосился на Линялого. Тот убрал свой башмак с его рукава и помог ему подняться на ноги, не прекращая с опаской коситься на марата.

Полог палатки снова откинулся, и вошел Дорога. На мгновение он застыл, глядя на окровавленную щеку Тави. Потом повернулся к младшему марату и прорычал что-то тоном, очень хорошо знакомым Тави, – только он слышал его, как правило, от дяди, когда что-то случалось по его вине.

Юнец резко повернулся к Дороге, спрятав нож за спиной. Дорога нахмурился и проворчал что-то, отчего щеки юнца заметно покраснели. Он огрызнулся в ответ, на что Дорога ответил выразительным взмахом руки, сопровождавшимся словом «нна».

Юнец упрямо вздернул подбородок, буркнул что-то неразборчивое и, обогнув Дорогу, со скоростью перепуганной белки вылетел из палатки.

Дорога поднял руку и задумчиво почесал подбородок. Потом повернулся к ним и смерил их внимательным взглядом своих темных глаз.

– Извиняюсь за поведение моего щенка, Китаи. Меня зовут Дорога. Я вождь клана. Вы алеранцы, и вы у меня в плену. Вы враги маратов, и мы напитаемся вашей силой.

Линялый сдавленно всхлипнул и так стиснул руку Тави, что та онемела.

– Вы хотите сказать, – спросил Тави, помолчав пару секунд, – что собираетесь съесть нас?

– Я бы не хотел, – буркнул Дорога, – но таково повеление вождя Ацурака. – Он помолчал, пристально глядя на Тави. – Если, – добавил он, – это решение не будет оспорено согласно нашим законам, ты отдашь свою силу нашему народу. Ты понял?

Тави не понял. Он мотнул головой. Дорога кивнул:

– Слушай меня, мальчик из долины. Мы, мараты, готовимся напасть на алеранцев, которые живут в долине. Наш закон гласит, что они враги. Никто не оспаривал этого. Поэтому, пока вы будете врагами маратов, мы будем охотиться на вас и питаться вашей силой. – Он пригнулся к нему и медленно, внятно проговорил: – Пока никто не оспорит этого.

Тави медленно зажмурился.

– Погоди-ка, – пробормотал он. – А что, если кто-нибудь скажет, что мы не враги?

Дорога улыбнулся, блеснув зубами.

– Тогда, – сказал он, – нам придется держать Испытание перед Единственным, он ответит, кто прав.

– А если это я скажу, что мы не враги вам?

Дорога кивнул и попятился из палатки:

– Ты понял достаточно. Выходи, мальчик из долины. Выходи на встречу с Единственным.

Глава 26