Фурии Кальдерона

– Он убьет тебя. И меня убьет, потому что я видела тебя, и спрячет тела. Но все это не важно.

– Почему не важно?

– Это не важно, – повторила Одиана. – Не все ли равно почему. Продержись день. Только и всего. Уверяю тебя: ни тебя, ни меня не будет в живых, не пройдет и получаса после того, как ты сломаешься. Потому я и выпила обе чашки.

Исана с трудом вздохнула, и голова ее закружилась от усилия.

– Почему обе чашки?

– Ты когда-нибудь пробовала приворотное зелье, маленькая госпожа?

Она уставилась на Одиану.

– Нет, – сказала она. – Никогда.

Одиана с улыбкой облизнулась:

– Тогда это застало бы тебя врасплох. Желание, когда ты знаешь, что не желаешь этого. По крайней мере, я знаю, на что это похоже. – Она снова потянулась, расстегнув еще пару пуговиц так, что стало видно ее грудь. Потом поддернула подол юбки, выставив на обозрение стройную, гладкую ногу, и провела по ней пальцем. – Давай-ка повторим нашу стратегию. Я буду доставлять им удовольствие. А ты не будешь из-за этого переживать. Только и всего, проще не бывает.

Исане сделалось дурно.

– Ты собираешься… – Она даже не смогла договорить. Все это было слишком чудовищно.

Губы Одианы снова изогнулись в улыбке.

– Видишь ли, само по себе это вовсе не так неприятно. Скорее даже приятно. И ведь я не буду думать о них. – Она улыбнулась еще шире, блеснув зубами. – Я буду думать о кусках их плоти. О том, что останется от них, когда придет мой господин. Он выполнит свой долг и вернется за мной. И оставит от них одни куски. – Она поежилась и негромко охнула. – Подумать только, как мне уже хорошо.

Исана смотрела на нее со страхом и отвращением. Этого просто не могло происходить. Она, ее брат – все они всю свою сознательную жизнь трудились для того, чтобы превратить долину Кальдерона в безопасное место для людей, для их семей. Для Тави, когда он вырастет. То, что происходило сейчас, не вписывалось в тот мир, который она строила.

Слезы навернулись ей на глаза, и она попыталась сдержать их – удержать в теле бесценную влагу, не тратить ее впустую. Не подумав, она попросила о помощи Рилл – и не получила ответа. Слезы так и текли по ее щекам.

Ей было больно. Боль жгла ее изнутри. Она чувствовала себя ужасно одиноко – единственная живая душа рядом была сумасшедшей. Исана еще раз попробовала докричаться до Рилл – отчаянно, из последних сил. И снова не ощутила отклика. Снова и снова пыталась она, отказываясь признать то, что не может связаться со своей фурией.

Она не слышала шагов, пока те не загрохотали у самого входа в коптильню. Кто-то пинком распахнул дверь. В дверях возникла дюжая фигура Корда, за которой маячило еще с десяток мужчин. Алые отсветы горящих углей играли на его уродливом лице.

Глава 25

Плен, думал Тави, это двойное зло. Это одновременно неудобно и скучно.

Мараты не разговаривали – ни с алеранцами, ни друг с другом. Четверо молча приставили наконечники своих копий к горлу Тави и Линялого; тем временем двое других связали им руки и ноги жесткими плетеными веревками. Они отобрали у Тави нож и сумку, потом обыскали и отобрали старый солдатский мешок Линялого. Вслед за этим те двое, которые связывали их, просто-напросто вскинули их на плечи и побежали куда-то в грозу.

Поболтавшись с полчаса на плече у воина-марата, Тави ощущал себя так, будто нырял с самого высокого дерева вниз, в Рилл. Марат, который тащил его, бежал с легкостью хищного зверя, покрывая милю за милей. Будто не замечая веса своего пленника, он перепрыгнул лесной ручей и понесся сквозь низкорослый кустарник.

Тави пытался понять, куда они направляются, но ночь, гроза и неудобное положение делали это практически невозможным. Дождь сменился мокрым снегом, слепившим ему глаза. Ветер все усиливался и делался холоднее; то и дело Тави видел пляшущих под грозой ветрогривов, хотя никто из них не делал попыток приблизиться к маленькому отряду маратов.

Тави попробовал определиться хотя бы по земле, которая мелькала у него перед носом, однако и тут потерпел неудачу; гроза начала укутывать ее ровным белым полотном. Еще с час он пытался сориентироваться по камням, по звездам – и в конце концов сдался.

Теперь из всех переживаний у него остался только страх.

Они с Линялым попали в руки к маратам. Хотя внешне те мало отличались от алеранцев, они были не настоящими людьми и никогда не пытались ими стать, а, напротив, оставались примитивными дикарями, которые пожирали врагов и спаривались со зверями. Сами они не умели заклинать фурий, но это возмещалось физической силой, сочетавшейся с безумной храбростью, и численностью их племен, обитавших в глуши, к востоку от последнего форпоста страны – гарнизона.

Когда орды маратов обрушились на долину, убив сына Гая и вырезав до последнего человека его легион, вытеснить их удалось, только перебросив подкрепление из остальных территорий Алеры, да и то после ожесточенных боев. Теперь они вернулись, явно готовясь к тайному нападению, – и Тави ухитрился увидеть их и узнать об их планах.

И что теперь с ним сделают?