Фурии командира

Маркус не знал, сколько времени прошло. Дважды он был на короткое время ослеплен: один раз кровью канима, второй – кровью ветерана по имени Барус. Однажды он не заметил удара косы, и только гребень шлема центуриона спас его от судьбы Баруса. Оружие канима оставило глубокую вмятину в наплечном доспехе, край которого впился Маркусу в плечо, но он продолжал сражаться, поддерживая своих людей. Он оттаскивал раненых в сторону и отправлял им на смену свежих легионеров.

Казалось, прошла целая жизнь, прежде чем зазвучали трубы, означавшие, что инженеры завершили работу.

– Отступаем! – закричал Маркус. – Отступаем!

Канимы взвыли и устремились в атаку, когда легионеры стали отступать. Канимы прорубили частокол, чтобы в нем образовалось множество проходов, и начали теснить легионеров.

Если бы не рыцари и резерв, оставшийся на холме, отступление могло бы превратиться в беспорядочное бегство. Несколько когорт не выдержало и побежало, но Маркусу каким-то образом удалось сохранить целостность первой когорты, легионеры шаг за шагом отступали вверх по склону, не прекращая сражаться. А когда даже и они были готовы сломаться, ряды канимов атаковали рыцари, и теперь длинные косы, еще недавно дававшие канимам преимущество, стали для них помехой. Рыцари Земли и Железа ломали косы, словно игрушки, и убивали канимов одного за другим. Атака кавалерии оставила на склоне холма вражеские трупы.

«Этого будет достаточно», – подумал Маркус, глядя, как Антиллар Максимус с двумя длинными мечами в руках мчится вдоль смешавшей ряды девятой когорты и останавливает наступление канимов. Между тем Первый алеранский постепенно укрывался за более толстыми каменными стенами города, продолжая вести бой с канимами, которые наступали уже без особой уверенности. Маркус не получил приказа, но расположил первую когорту на внешнем рубеже обороны, решив, что их когорта последней отступит за стены.

Мимо пронесся отряд рыцарей Воздуха, которые летели над землей так, чтобы использовать свои копья. Их атака была стремительной, и они нанесли немалый урон канимам. Однако один из рыцарей не успел увернуться от вражеской косы, которая зацепила его доспехи, он рухнул на землю и был растерзан разъяренными канимами. Когда рыцари Воздуха завершили свой рейд и развернулись, готовясь к следующему, они стали нести потери – канимы начали вести прицельный огонь из балестов, – и рыцарям Воздуха пришлось отступить.

Именно усилия рыцарей, сошедшихся с канимами в ближнем бою, помогли остановить их натиск. Из-за стен на канимов обрушились стрелы, но те наступали в рассеянном порядке и несли лишь незначительные потери, поэтому рыцарям приходилось прикладывать все больше усилий, и теперь они сражались в рядах отступающих легионеров.

Именно в этот момент канимы и применили свое колдовство.

У Маркуса не было времени смотреть по сторонам, но он заметил необычное движение возле одного из рухнувших частоколов, где появились несколько канимов в мантиях из бледной кожи, которые двигались вперед, размахивая в едином ритме горящими жаровнями. Они выстроились в линию, лицом к холму, а потом все как один нырнули когтистыми руками в открытые мешки, висевшие поперек груди. Потом единым движением они вынули руки и выбросили их вперед – от ладоней отделились дуги алой жидкости, затем все ритуалисты закинули головы назад и завыли.

С неба к земле протянулись стрелы фиолетового пламени, упали на склон холма в том месте, где лежали тела мертвых рыцарей, и на месте падения вспыхнули огненные сферы. Люди кричали и умирали, и, хотя небесный огонь не был столь же разрушающим, как тот, что ударил по Первому алеранскому легиону в Элинархе два года назад, точечные нацеленные удары произвели сильное впечатление.

Ряды алеранцев дрогнули. Маркус выкрикивал приказы и оттаскивал раненых, он и сам не понимал, каким образом ему удавалось ускользать от ударов канимов, которые с пронзительным криком нападали на него. Он помнил, как завалил канима, который прыгнул на сильно обожженного рыцаря – в последний момент Маркус узнал в нем Максимуса, – но у него выбили меч. Он упал на раненого Макса, прикрывая себя и его щитом, а потом рядом появился Красс с длинным клинком в одной руке и тяжелым кривым кинжалом канимов в другой.

За две секунды Красс нанес два смертельных удара, заставив канимов отступить.

– Внутрь! – закричал он, бросаясь вперед.

И очень вовремя. С небес на него обрушился фиолетовый огонь, окружив пылающей сферой. Через секунду она исчезла, оставив круг обожженной земли и Красса, не тронутого огнем, – в косых солнечных лучах сверкнул кроваво-красный самоцвет в рукояти канимского кинжала.

Новый победный крик канимов смолк, когда Антиллус Красс обрушил на них мощь сына консула Алеры.

Огонь окутал клинок, и его волна смела сотню вражеских воинов. Запел балест, но меч Красса перехватил стрелу, и во все стороны полетели искры. Повинуясь крику Красса, внезапно возник ветер, поднял пыль и гравий и швырнул их в канимов, скрыв первую когорту от глаз врага.