Фурии принцепса

Варг, чуть помедлив, ответил ему прямым взглядом и так же мягко заметил:

– И мои ритуалисты тоже здесь встанут, гадара. Интересно будет взглянуть.

Тави очень постарался не вздрогнуть – он-то повидал, на что способны канимские ритуалисты. Показав Варгу зубы, он сказал:

– С этим подождем. Мои разведчики кое-что высмотрели, и я хочу вам показать… – Он махнул рукой на равнину за валом.

Варг с сыном переглянулись и одновременно привстали на стременах. Они долго смотрели молча.

А потом из горла Насауга вырвался рык, и каним хлестнул таурга, бросив того в сотрясающий землю галоп, от которого с ревом заметались два других. Подходившие к стене шуаранские беженцы бросились врассыпную из-под копыт. Когда Дариас с Варгом совладали со своими таургами, Варг, гортанно ворча, покосился на Тави. Затем он спешился и бросил Дариасу поводья.

Тави тоже соскользнул наземь, увернулся от копыта соседнего таурга и поспешно двинулся за Варгом, который широким шагом поднимался по террасам к гребню над воротами. Догнав его, Тави остановился и стал наблюдать за Насаугом.

С равнины подходила большая плотная толпа беженцев. Только эти, в отличие от большинства шуаранов, все были темными. Среди них двигались, многие опираясь на палки и костыли, воины в красно-черной броне, а из самой середины поднимался на длинном копье двухвостый вымпел из красной и черной материи.

– Мои люди, – очень тихо проговорил Варг. – Кто-то выжил.

– Мои разведчики насчитали около десяти тысяч, – тихо согласился Тави. – Понимаю, это не много…

Минуту Варг молчал, потом рыкнул:

– Это – всё, гадара! Среди них есть наши воины. – Он выбросил вперед руку-лапу, свирепо растопырил когти. – Мы еще не побеждены. – Он обратил взгляд на Тави. – Откуда они?

– Ларарл держал их вблизи своей крепости.

Варг окинул равнину задумчивым взглядом, сощурил глаза. В груди у него заклокотало.

– Кровь для его ритуалистов.

Тави промолчал.

* * *

Через минуту Насауг, подъехав к нарашанскому отряду, едва не свернул шею своему таургу, натягивая поводья. Тот, когда каним спешился, попытался цапнуть его за локоть, но получил огромным кулаком меж глаз удар, от которого его неподъемная туша зашаталась, как вывалившийся из кабака пьяница.

Прибывшие нарашаны встретили Насауга криками и завываниями. Каним шагнул в гущу толпы, прямо к знамени.

– Вот что ты имел в виду, – пробормотал Варг, – когда требовал от Ларарла вывести всех.

Тави промолчал.

Варг повернулся к нему:

– Ларарл в таком положении, что без веской причины не поступился бы необходимым для войны. Этого ты добился, Тавар.

– Я не мог тебе сказать, что они рядом, – тихо ответил Тави. – Ты бы бросился туда, забыв все на свете.

Варг, щуря глаза, заурчал объемистой грудью. Тави сразу вспомнил, какого роста его собеседник.

Глубоким вздохом успокоив нервы, он встретил взгляд Варга и вздернул бровь, как бы предлагая тому поспорить, а в глубине души понадеялся, что переполняющие канима чувства не выплеснутся ему на голову.

Варг снова стал смотреть на равнину. Клокотание в груди затихло. Он долго молчал, прежде чем признать:

– Ты их прикрыл.

– И шуаранов тоже, – самым мягким и миролюбивым тоном ответил Тави. – И себя. Один огонь на нас на всех, Варг.

Тот снова зарычал, но уже с ноткой согласия. И, отвернувшись от Тави, стал спускаться по террасам на равнину, к уцелевшим из своего народа.

Тави смотрел на них сверху. Вскоре к нему взобрался по лестнице Дариас, спросил:

– Как он принял, что вы от него скрывали?

– Ему не понравилось, – сказал Тави. – Но понял.

– Вот в чем сила их образа мыслей, – кивнул молодой центурион. – Они бесстрастно разбираются в чужой логике. – Дариас улыбнулся. – Хотя, если бы ваше молчание их погубило, никакая логика не помешала бы ему вас выпотрошить.

– А то я не знаю, – буркнул Тави. – Но тогда не было хороших решений.

Дариас прищурился, глядя на нарашанов, и вдруг округлил глаза:

– Во́роны!

Тави покосился на него:

– Что такое?

– Знамя, – сказал Дариас. – У них этот символ не в обычае.

– Что он означает?

– Воины редко поднимают знамена на копьях, – сказал Дариас. – Свободному алеранскому от них досталось за то, что мы поднимали штандарт на копье. У них это оружие женщин.

Тави поднял бровь:

– И что?..

– А то, что знамя в цветах предела, поднятое на копье, означает матрону из высокого воинского рода, – ответил молодой центурион. – А я…

Его голос утонул в вое десяти тысяч канимских глоток, и, хотя в этих звуках не было ничего человеческого, Тави расслышал в них чувство – взрыв внезапной нежданной радости.

Они с Дариасом переглянулись и подались вперед, ожидая, что будет.