Фуриозо

Анна постучала по стеклу, чтобы привлечь внимание Рауля, но он не отреагировал: наверно, ветер заглушил стук. Достал из кармана телефон. Не отводя взгляда от Рауля, Анна достала из кармана свой. Как мило: звонит ей, не зная, что их отделяет всего-навсего двадцать метров. Телефон, однако, молчал, а Рауль уже с кем-то разговаривал. Радость угасла. Кому он звонит? Своей чертовой жене? Или… Анна пролистала записную книжку в телефоне, нашла номер Каролины и после секундного колебания дрожащим пальцем нажала на зеленую кнопку: занято.

Разговаривая по телефону, Рауль улыбался. Вот он рассмеялся, закинув голову, и пошел по тропе прочь от ателье. Вскоре исчез из виду. Анна бросилась к двери, открыла ее — в комнату ворвался холодный ветер, растрепал волосы. С крыльца она увидела, как Рауль подходит к бане над мостками. Оглядывается по сторонам, словно проверяя, не следят ли за ним, и входит туда. Анна не без изумления отметила, что из трубы поднимается тонкая струйка дыма.

* * *

Устроившись на диване рядом с баром, Хелена дегустировала марки джина и успела выпить уже четыре стакана джина с тоником, хотя на часах не было еще и трех пополудни. В дверях гостиной показалась Луиза.

— Входи! — радушно пригласила ее Хелена. — И захвати оливок или орешков… или еще чего-ничуть вредного и калорийного, на что бывает аллергия.

Рассмеявшись над собственной шуткой, Хелена сделала глоток. Луиза опустилась в кресло напротив, закинула ногу на ногу:

— Да ты пьяна, Хелена!

— Не-е… только чуточку навеселе, — заверила ее Хелена. — А почему у тебя такой кислый вид?

Луизе не терпелось поделиться своими подозрениями, но она вспомнила, что с Хеленой слова нужно подбирать осторожно. Впрочем, все настолько очевидно, что притворяться, будто отношения с Каролиной прекрасные — значит выставить себя на посмешище. Луиза вздохнула и вместо ответа на вопрос взяла бокал у Хелены, опрокинула в себя остатки джина и пересела на диван рядом с приятельницей. Хелена от неожиданности — такого ей видеть еще не приходилось — почти протрезвела.

— В холодильнике есть еще тоник, — сказала Луиза и прикрыла глаза. — Кстати, где Каролина?

— Понятия не имею, Лусс. А не у себя в комнате? Кажется, я слышала стук каблучков по лестнице, а потом грохот входной двери.

— Я такой ее раньше не видела, честное слово.

Хелена усмехнулась:

— Это беременность, Луиза. Добро пожаловать в девятимесячную поездку по американским горкам.

Хелена столько лет скрывала свой алкоголизм, что, даже будучи пьяной, могла играть рассудительную и умную женщину. Хотя, конечно, с каждым разом делать это становилось все труднее. Но теперь, когда Хелена внезапно обрела ясность мысли, она сразу приняла приглашение Луизы участвовать в разборе полетов с сестрой. Ну уж нет! Тем более что Хелена — сообщница Каролины против воли. И когда сидящая рядом всезнайка Луиза потирает виски, изображая жертву, со стоицизмом принимающую страдания, уготованные судьбой, это вызывает не жалость, а смех. Нет, пусть сама разбирается со своей жизнью.

— Каролина беременна, не так ли? — спросила Хелена. — Ты в этом на сто процентов уверена?

— Да, на все сто, — с каменным лицом подтвердила Луиза.

Другого ответа Хелена и не ожидала. Луиза могла ответить:

«Почему ты спрашиваешь?» или «Она тебе говорила что-то другое?», но нет, своих мыслей ничем не выдала. Она всегда такая: скрытная, холодная, расчетливая. А в подружки выбрала непредсказуемую, закатывающую истерики по малейшему поводу Каролину. Удивительно!

Хелена устала от выходок сестры: вечно из одной крайности в другую! То она мрачнее тучи и жизнь ей не мила, то сияет, как солнце. Каролина не только эмоционально незрелый человек, она психически нестабильна, хотя давно не ребенок. Хелена в общем-то смирилась: у сестры своя жизнь, у нее своя. Любой психолог скажет, что разумнее всего предоставить Каролину самой себе.

Но ужасно то, подумала Хелена, что сестре удается втягивать ее в свои ребяческие выходки. Так что никакого посредничества между Каролиной и Луизой! Хватит. Пора серьезно поговорить с Каролиной.

— Но почему она злится, Хелена? — Луиза добавила джина в бокал. — Что я делаю не так? Не понимаю! А Карро отказывается говорить.

— Наверно, гормоны бушуют. У нее сейчас самый пик фертильного возраста. Со мной было то же, когда мы ждали Юханну.

Дверь скрипнула.

— Входи, баронесса! Вспомнишь дурака, а он и появится! Что, под дверью подслушиваешь?

В комнату вошла Каролина с пакетом сырных колец. Покрасневшие глаза говорили о том, что она плакала. Упала в кресло и перекинула ноги через ручку. Зачерпнув горсть колец, отправила их в рот, при этом к губам прилипли рыжие крошки.

— Гормоны, Хелена? — с иронией спросила Каролина. — У тебя уже климакс начался, Мелкерссон? То-то в последнее время ты стабильно в хорошем настроении.

Хелена рассмеялась и протянула руку к пакету с сырными колечками.

— Как ты можешь есть такое каждый день и оставаться худой? — спросила она. — Но скоро все изменится, Каролина. Беременные всегда полнеют, не знала?