Фуршет с трагическим финалом

– Ас ней что-то случилось? – в свою очередь быстро спросила Лариса.

– Наверное…

– Что с ней случилось, Дмитрий? Вы знаете? – Лариса пристально посмотрела в глаза Филимонову, но он отвел взгляд. – Если вы знаете, то скажите…

– Нет, не знаю, – хмуро сказал Филимонов. – Не знаю.

– А мне кажется, что знаешь, – упрямо сказал Патрушев.

И эта его фраза стала поворотной. Филимонов привстал со стула и, поглядев на приятеля внезапно ненавидящим взглядом, повторил, чеканя слова:

– Я не знаю, что случилось с этой дурой. Она куда-то пропала. И мне все равно, что с ней.

– Ну зачем же так категорично? – рассудительно заметила Лариса, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость и упорно следовать модели своего поведения – полностью принимать человека со всеми его неадекватностями.

– Слушай, Дмитрий, а когда ты последний раз видел Аткарского? – продолжил расспросы Патрушев. – В смысле, перед тем как его убили.

– Убили? – ухмыльнулся Филимонов.

– Так ты что, не в курсе?

– Я-то? Я-то в курсе… – ухмылка Филимонова стала шире и явственнее.

– Тебя это забавляет? А ты знаешь, что в убийстве обвиняли меня?! – Патрушев начал заводиться.

– Тебя? Ну, это они хватили лишку, – Филимонов как-то нервно откинулся на стуле. – Ты-то здесь при чем? Ты-то ни при чем.

Патрушев в свою очередь нервно завертел головой из стороны в сторону.

– Слушай, Диман, кончай пудрить нам мозги! – возмутился он. – Сидит и несет здесь бред всякий!

– Да, – тут же согласился с ним Филимонов. – Я рад, что Аткарского наконец-то нет с нами.

И под остолбеневшими, настороженными взглядами Ларисы и Андрея закончил, разведя руками:

– Потому что пообщаешься с такими, как он, и станешь таким вот…

Эта невразумительная тирада должна была означать, что Филимонов отдавал себе отчет в том, что ведет он себя ненормально и обвиняет в этом не кого иного, как Аткарского.

– Он что, тебя загипнотизировал? – продолжал Патрушев.

– Он? Загипнотизировал? – рассмеялся Филимонов, и тут же смех его так же резко оборвался как и начался:

– Впрочем, да, наверное…

– Ты же был нормальным человеком! – У Патрушева начала прорезаться истерика. – Что с тобой произошло?

– Деньги порой заставляют изменить свое будущее. Я стал другим, и меня больше не устраивает эта планета.

– То есть, как я поняла, реальность вступила в полное противоречие с твоими внутренними установками? – по-иному расшифровала Лариса слова Филимонова.

– Глупые вы люди! – неожиданно взорвался Филимонов. – Ничего вы не понимаете! Аткарский – это слуга Сатаны.

– Я ничего дурного не имела в виду: что ты так расстраиваешься? – продолжала упорно гнуть свою линию Лариса.

У нее было предчувствие того, что она стоит близко перед разгадкой тайны убийства Аткарского и исчезновения Оли-шизофренички. В поведении Филимонова она с самого начала заметила глубокие отклонения от нормы. Он постоянно менял свои амплуа в общении, будто играл какие-то роли: то изображая страсть и истеричность, то погружаясь в безразличие и депрессию. Все это свидетельствовало о том, что этот человек замешан в интересующих ее делах. Вот только как направить разговор в нужное русло? Похоже, Филимонов невменяем. Только почему это случилось так быстро, так внезапно? Ведь всего какую-то неделю назад он был совсем другим, тогда, на тусовке в «Салюте»!

– А почему бы мне не порасстраиваться?! – встал в позу Филимонов. – Два трупа за одну неделю – это мало?

– Почему два? – ошарашенно спросил Патрушев, игнорируя знаки Ларисы молчать.

– Почему два? – переспросил Филимонов, переводя злые глаза на приятеля. – Потому что так надо!

Надо отрезать язык, чтобы не болтали чего лишнего!

– А кому это было надо? – почти ласково спросила Лариса.

– Этого я не знаю, – плечи установщика сигнализации безвольно опустились.

А потом Филимонов неожиданно истерично рассмеялся и не мог остановиться в течение полминуты.

А Ларисе не давала покоя мысль: у нее все звучали в голове слова Григорьича о том, что они, братки, никогда бы не стали делать лишних движений и вырывать язык мертвому человеку. Действительно, зачем?

– А чего Аткарский болтал лишнего? – спросила Лариса.

Филимонов злобно посмотрел на нее:

– Ты в чем-то меня подозреваешь?

– В чем я тебя должна подозревать? – совсем простодушно спросила Котова.

– Глупая, но очень хитрая баба! – прищурив глаза и погрозив Ларисе пальцем, сказал Дмитрий.

– Ну, ты полегче! – повысил голос Андрей.

– Это вы полегче! – резко парировал Филимонов. – И вообще, по-моему, наше общение несколько затянулось. Я плохо себя чувствую и хочу отдохнуть.

– Ты же только недавно встал! – заметил Патрушев. – Какой к черту отдых?!

– Неважно! Я устал от вас! – закричал Филимонов.

– Мы никуда не уйдем, пока ты не расскажешь все, что знаешь, – Андрей был настроен решительно.

– Приходите вечером, сейчас у меня болит голова, – раздраженно воскликнул Филимонов.

– Ты что, нас гонишь? – спросил Патрушев, словно не веря в реальность происходящего.

– Да, я должен побыть один. Убирайтесь отсюда!

Быстро! – глаза хозяина квартиры излучали бешенство и ненависть.