Футбол. Искушение (СИ)

По пути к машине, - Федор решил, что пройтись в его состоянии не помешает, а ходу до Новоалексеевской было не более получаса, - он продолжал обдумывать насущную дилемму "быть или не быть" агентом, или все же остаться тренером. Тщательно прикидывал и сопоставлял плюсы и минусы, а в результате совершенно запамятовал предварительно позвонить Матвею. Бодренько уселся в благополучно ожидающую его авто, - прогулка пошла на пользу, - завел, прогрел, тронулся, в голове же в это время складывался в систему стройный план приобщения парня к высокой физической культуре.

Спохватился он, уже подъезжая к дому подопечного. Стало немного неловко. Первый визит в дом парня, а он не соизволил предупредить. С трудом нашел приемлемое место для парковки в тесном дворе "девятиэтажки" брежневских времен, втиснулся между гнилой от ржавчины "шестеркой" и загончиком для мусорных контейнеров, заглушил движок и только тогда взялся за трубку.

Наигранно бодренько объявил, что он тут уже, рядышком, мол "мимо проезжал и решил заглянуть". Матвей ответил, вроде бы, доброжелательно. Неловкость понемногу рассеивалась. В конечном счете, он здесь в первую очередь ради этого парня. С добром, так сказать. Мысль приободрила, и Кузьмич уверенно подошел к уже знакомому подъезду.

Погода радовала, уличная обстановка, несмотря не успевшую подсохнуть уличную грязь, выглядела оптимистичной. Парень предупредил, что домофон не работает, и Кузьмич приготовился к краткому ожиданию, но стальная обшарпанная дверь подъезда распахнулась немедленно при его приближении, как будто его ждали. На пороге стоял Матвей в тонких трениках, светлой футболке и пластиковых тапочках на босу ногу.

Поздоровались, даже обнялись. Матвей выглядел оживленно и поманил рукой куда-то вглубь:

- Проходите, Федор Кузьмич, лифт не нужен, у нас второй этаж. Как раз обед только-только приготовили, вместе и поедим. Не возражаете?

Поднялись на второй этаж по неряшливо покрашенному лестничному проему. На одной из стен, около воняющей трубы мусоропровода, болталась небрежно вырванная страница из ученической тетради с надписью фломастером "Осторожно - покрашено". Кузьмич подозрительно потрогал кончиками пальцев стену - краска давно уже высохла. Похоже, красили еще летом.

Стальная дверь, внешне приличная, легко распахнулась. Матвей вошел первым в узенький коридорчик, ловко увернулся от низко повисшего с потолка тусклого абажура и пригласил:

- Добро пожаловать, Федор Кузьмич... заходите... немного не убрано, правда, - и добавил с застенчивым смешком, - Как говорится, будьте, как дома. Не разувайтесь, прошу вас...

Про "немного" было большим преувеличением. Здесь царила откровенная грязь. По углам валялись ошметки собравшейся в клубки вековой пыли, воздух был насыщен устоявшимся запахом старческого, давно не мытого тела. Обои неопределенного цвета кое-где свисали со стен небрежными лоскутками. С кухни, около снятой с петель и поставленной в проходе межкомнатной двери, показалась маленькая хрупкая старушка, одетая в заношенные кофты и вытянутые на коленках шаровары. Благодаря громоздкой антресоли, расположенной сверху и крашенной многими слоями застарелой масляной краски, ход в кухню напоминал лаз в армейскую потерну, проложенный к труднодоступной огневой точке. Квартира давно не видела ремонта и женских рук.

Старушка подала голос:

- Заходите, заходите, добро пожаловать. Радость-то какая - как раз к обеду!

Кузьмичу опять стало неловко. Приглашение к столу прозвучало немного двусмысленно. Он присмотрелся к лицу старухи - ни намека на недовольство предстоящей дележкой пищи и откровенная радость, немного неуместная. По-моему, я рефлексую.

- Здравствуйте, здравствуйте! Меня зовут Федор, Федор Кузьмич!

- Бабушку можно называть Петровной, - поспешил вмешаться Матвей, - не разувайтесь, проходите на кухню.

Федор снял куртку, которую немедленно разместили на вешалке, инстинктивно пригнул голову и прошел на кухню, где немедленно был усажен в угол. На спину от угла повеяло приятным теплом, видимо, в стене проходила труба отопления. "Самое уютное место", - подумал он, устраиваясь поудобнее и оглядываясь.

Кухня выглядела приличнее, чем прихожая, но втроем было уже тесновато. Стандартное жилье основной массы простого населения столицы, наследие "доперестроечных" времен. Сейчас так уже не строят. Бросался в глаза неестественный бордово-розовый цвет обоев. Холодильник большой, но какой-то потертый. Вообще, все старенькое, но относительно чистенькое. Наверное, основная жизнь Матвея проходит именно здесь, потому регулярно производится уборка. Но за пределы кухни этот процесс явно не распространяется.

Стол у стенки, самый обыкновенный, не покрытый скатертью, из некрашеной сосны. Разномастные посуда и приборы на столе до блеска отмыты. Посреди большая глубокая миска, с горкой наполненная чем-то вроде картофельного салата с майонезом. Деревянная дощечка с нарезанным толстыми ломтями свежим хлебом.