Футбол с улыбкой

– Мы не поэтому вас вызвали, не думайте. У нас абсолютно нет ненависти к этому мальчику. Мы его очень любили.

– Тогда зачем вы меня сюда привезли?

– Мы хотим спросить, знаете ли вы этого человека.

И называет какую-то азербайджанскую фамилию.

– В первый раз слышу, – говорю.

– Тогда мы сейчас вас с ним познакомим.

Приводят. Вшивенький, худенький, чуть ли не кости торчат. Сначала даже внимания на меня не обратил. А потом вдруг поднимает глаза и говорит:

– Да-а, Стелла…

– Кто вы такой? – удивлялась я.

– Ну что ты, дорогая! Ты что, разве не помнишь?!

– Что помню?

– Как ты мне сигналы давала, и я поднимался к тебе.

И рассказывает все про нашу квартиру, где он никогда не был, до мельчайших подробностей.

– И у нас с тобой был договор. Если нельзя – ты дверь закрываешь, если можно – открываешь. А потом мы с тобой поехали в Сочи…

Тут я уже не выдержала:

– Я вас очень прошу закончить лгать. Я в жизни в Сочи не была!

Вмешался полковник:

– Знаете что? Я сейчас выйду на несколько минут. А вы поговорите.

Выходит, я сажусь. И говорю этому проходимцу:

– Слушай! Я не буду говорить с тобой на «вы». Ты кого хочешь уничтожить – меня или моего мужа?

У него глаза забегали:

– Да ты что – уничтожить! У нас с тобой такие дни были!

– Ты в зеркало себя вообще видел? Кто ты и кто Маркаров?

Он продолжает разыгрывать этот дурацкий спектакль. Мне надоедает, стучу в дверь:

– Все, я отказываюсь разговаривать с этим человеком. Позовите полковника, пожалуйста!

Тот возвращается, командует охране, чтобы этого человека увели. А тот ко мне рвется:

– Моя дорогая! Как я тебя любил, так же и сейчас люблю! Меня Маркаров не интересует!..

Его уводят. Вдруг полковник говорит мне:

– Стелла Викторовна, вы знаете, что это дело может дойти до суда?

– Ну и пусть, – говорю. – Только одно прошу: никакого адвоката от вас.

– По закону мы обязаны предоставить вам адвоката, или вы вызываете своего.

– Адвокатом буду я сама. И уверяю вас, что выиграю это дело.

Мне уже было совершенно ясно, что это подстава, чтобы сделать гадость Маркарову. Заставить понервничать, бросить тень на репутацию.

– Я все понял, идите. Вы свободны, – говорит полковник.

– А что, я была арестована? – спрашиваю я.

Тут вошла секретарша и говорит мне:

– Здесь большая группа, вас ждут…

Я вообще перестаю что-либо понимать. А оказывается, что мои друзья из института, евреи и азербайджанцы, уже всей группой стоят у входа в отделение. Я их увидела – оторопела. Откуда они узнали – я же никому не говорила!