Футбол - только ли игра?

Да, родилось потом много прекрасных хоккеистов, а Бобров не померк. Рассказывали о нем немало разных историй. Он всегда был на виду. Окруженный толпой почитателей, мог загулять, нарушить режим, не явиться на тренировку. Что там говорить, немало покуролесил. Но личностью был на редкость притягательной.

Простой, широкий, доброжелательный – свой парень. Однако настолько знал себе цену, что с любым начальством держался вольно, свободно, даже с самыми высокими чинами. Вспоминаю, как тренировались мы однажды ранней весной – еще снег лежал вдоль московских тротуаров – на стадионе «Буревестник», который находился там, где сейчас поднялся новый олимпийский комплекс. Команда ЦДКА заканчивала тренировку, а спартаковцы начинали, уже вышли на поле, на разминку. На трибуне был маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов, страстный любитель футбола. Приехал, видимо, взглянуть на свою армейскую команду. Бобров, пробегая мимо, остановился:

– Товарищ маршал, вот мы тут сейчас присматриваем, кого бы из «Спартачка» к нам перетянуть. И вы присмотритесь, кому из них пойдут погоны. Призовите в свои ряды в случае чего.

Воронов весело рассмеялся:

– Хорошо, хорошо, непременно, Всеволод Михайлович, присмотрюсь.

…Идут годы. Его уже давно нет с нами. Но и сегодня, когда меня спрашивают о Боброве, могу сказать одно: «Был гениальным хоккеистом и великим футболистом».

В истории нашего спорта не было другого игрока, который бы столь же блестяще, как Бобров, играл и в хоккей, и в футбол. А сейчас это вообще невозможно. В свое время приняли верное решение отделить футбол от хоккея, футболист есть футболист, а хоккеист – хоккеист. Нагрузки увеличивались, и совмещать два вида спорта вряд ли кому по силам.

Однажды – мы уже были хорошо знакомы – спросил его: «Во что все-таки играть сложнее, Михалыч, – в футбол или в хоккей?» Ответил: «В футбол, конечно, сложнее». Это подтвердил и Борис Майоров, который начинал играть в футбол в «Спартаке», провел несколько матчей. Я был в ту пору тренером этой команды и считаю, что футболист из Майорова получился бы неплохой. Но вряд ли он заблистал бы, как в хоккее. Футбол единственная игра, в которую играют только ногами. А в чувствительности рук и ног разница большая.

Увидев впервые Боброва на футбольном поле, продолжал внимательно за ним следить. Я в юности уже определился как форвард. Любил забивать. Ну а кто не любит? И наблюдая за Бобровым, старался понять, как же он все-таки открывается, как ему это удается? Развертывается атака: один удар, второй и вдруг раз, Бобров оказывается в выгодной позиции, мяч уже у него, и он забивает. Его исполнительское мастерство было настолько высоким, что, видя и вратаря и защитников, он несильным ударом направлял мяч в недосягаемую для них точку. Эти бобровские уроки для меня бесценны.

Он обыгрывал даже на ленточке – на боковой, лицевой линии. Великолепно владел дриблингом, неповторимыми финтами, но все-таки главное – лез в самую гущу игроков, обыгрывал одного за другим, прекрасно управляя телом. Интересно было наблюдать: опытные защитники, сами, как говорится, не лыком шиты, пытаются мяч отнять, а мяч опять попадает ему в ногу. Мог на пятачке «уложить» двух-трех защитников.

Он не очень много двигался на футбольном поле, но неизменно шел вперед, шел и открывался. Оборонительных функций не выполнял и не знал, что это такое. Но всегда приносил команде победу, забивая голы.

Играл в паре с Григорием Федотовым. Федотов несколько отодвинулся назад, питал его мячами, да и не только он, остальные тоже. Приходилось иногда слышать от игроков: «Вот, мы на него работаем…» И надо было на него работать: он умел делать то, чего не умели другие.

Бобров блистательно выступил на Олимпиаде в Хельсинки. Забил югославам три мяча. В результате наша команда, проигрывавшая 1:5, свела матч вничью. Эта Олимпиада, как известно, не принесла нам лавров, а поражений в то время не прощали, и команда ЦДКА, составлявшая костяк сборной, была расформирована.

Ходит легенда, но вполне возможно, что и быль: доложили Сталину – мы проиграли. Он задал вопрос: «Как поступают с полком, если полк теряет знамя?» – «Расформировывают, товарищ Сталин!» И команды не стало. По сей день считаю, что это непоправимая утрата для советского футбола. Уже после смерти Сталина футбольную команду клуба Советской Армии начали возрождать снова – строить здание с фундамента. Но потом она лишь один раз выиграла звание чемпиона Советского Союза.

Правда, Всеволод Михайлович еще раньше перешел в команду ВВС, а в 1953 году, после ее расформирования, пришел к нам, в «Спартак».

Я был тогда в хорошей форме, обрел уверенность, забивал немало мячей. В сложной ситуации на меня играли, меня искали. А тут появился сам Бобров. Вроде бы должно взыграть самолюбие, вспыхнуть чувство соперничества, ревность. Но на подобных чувствах себя почему-то не ловил. Видимо, потому, что очень высок для меня был его авторитет.