Футбол в зрелом возрасте

Радиоузел представлял собой стол с усилителем и микрофоном, за которым восседал парень лет двадцати пяти в белой рубашке, брюках и штиблетах. Чем ближе я приближался к полю, тем более различал деталей. Трибуна состояла из пяти рядов скамеек, возвышавшихся одна над другой на кирпичной добротной кладке, оштукатуренной и покрашенной в ядовито-зеленый цвет. Сами же скамейки были серыми, такими же добротными, как и все вокруг. На стадионе могли уместиться человек триста, а то и более. Над трибунами возвышалось табло, такой ящичек, в прорезях которого уже гордо стояли нули, и в прорезях пониже – названия команд: «Авангард» – ВВС. Машинки для выравнивая газона не имелось и поэтому по полю шли два косца. Как косят, я видел в кино, а вот вам и наяву. Пожалуйте здрасьте, и более того, подъехал родной ГАЗ-53. Борта откинуты, в кузове импровизированный буфет с бутербродами, пирож ками, пивом и лимонадом. Та самая тетка из магазина теперь возвышалась над всем этим великолепием в белом фартуке. До игры оставалось два часа. Я поднялся на верхнюю скамью и присел. Солнце повисло над хребтом, легко покусывали отдельно взятые комары, а из «тарелки» громкоговорителя, навешенного на столбе, наигрывал вальсок. Кто-то добрый распорядился кинуть на стадион нитку кабеля, столбы изыскать, материалы, деньги. Для деревеньки такой это серьезные затраты. «Слышишь, холодные дуют ветра, снова нам в путь собираться пора…» Я сорвал пробку с бутылки и отхлебнул черносмородинного тутаевского. Вино было прохладным и проникновенным. Подошел черед хлеба. Только бы не обмануться. Пусть он будет тем самым. Я положил корочку хлеба в рот и подержал немного. В детстве хлеб был в точности как этот. Во всей стране был равновеликий, заслуженный, отвоеванный хлеб. Только река другая и город вместо поселка. А подале еще бОльший город. Я еще отломил хлебушка и опять отхлебнул из бутылки, сделав долгий глубокий глоток…

Ванька Каин подошел как-то незаметно и присел слева, но я его прочувствовал, потому что ждал.

– Ну что, Иван Сергеич? – начал я разговор первым.

– Па…

– Просто Паша. Это приказ.

– Да, слушаюсь.

– Так-то оно лучше. Так в футбол любишь играть?

– Люблю.

– Люби. А с производственными показателями как? С промфинтехпланом?

– Вы же видели отчеты… Печать забрали.

– Не печать, а печати. Что это за нездоровое увлечение спортом? Что за клубы такие? Я и доверенность заберу. Давненько реальным производством не рулил. Без инноваций и модернизаций.

– А клубом не хотите порулить? – спрашивает Иван обреченно.

– Могу и клубом. Я все могу.

– Рабочий день закончен. Завтра. Все завтра.

– Вот ты как. Ну ладно. Ну, рассказывай. Где команда?

– В раздевалке…

– Какой?

– В ангаре. Переодевается частью. Частью в пути. На подходе.

И действительно, видавший виды ангар, но все же подправленный и подкрашенный, метрах в пятидесяти, скрывал поводы и причины сегодняшнего мероприятия.

– А чего не здесь? В кустиках?

– Здесь не положено.

– То есть?

– Здесь строго. Увидите.

– А местная команда где?

– Так в вагончиках.

И действительно, с другой стороны поля стояли родные бытовки. И в них уже пробирались пацаны, чтобы в скором времени проявиться во всей гордой красе, в цвете и при номерах. Скамья же тренерская располагалась под каркасом из белых труб, обтянутых полиэтиленом. Для благих целей местные товарищи использовали, кажется теплицу. Все по-доброму, основательно, неказисто.

– Я уже вижу. А что это какие-то люди странные собираются. Вроде не деревенские.

– Это другое. «Золото Колчака».

– Чего?

– Соревнования. Шоу.

– Какое шоу?

– Вначале, на велосипедах по тракту, потом – на байдарках по реке, потом – ориентирование в тайге. Награда – слиток золота, якобы колчаковского. На Татьяниной Гриве нашли.

– И сколько их? Участников?

– Они только собираются. Лагерь у них палаточный недалеко.

– Хорошо вы тут живете. У тебя в сейфе, небось, тоже слиток-другой?

– Ничего там нет. Кроме долларов.

– И много их?

– Не помню. Там записано. Потом посмотрим.

– Это уже интересней. Теплее. Ну ладно. Говори и показывай. Вы на каком месте в таблице?

– Пока на первом.

– Кто бы сомневался. А почему пока?

– Кто же бесплатно будет пластаться?

– Так. Давай сначала. Откуда это все взялось?

– Это взялось от генерала. Вот такие поляны и бывшие заводские и школьные стадиончики он обустроил. Солдатиками помог. Они и играли вначале и за тех, и других.

– Как это?

– До дембеля. Нет их теперь. Секвестрировали часть. Осталось мало солдатиков. Только на охрану периметра хватает.

– А генерал?

– Пока сидит. По вечерам – на плацу, на стульчике. А это все доиграть нужно.

– Зачем?

– Победитель группы получит место в любителях. В регулярном чемпионате.

– Зачем?

– А там ему обещали инвестицию.

– А модернизацию?

– Да печально все это. Теперь ничего не будет. Тут опять козы будут пастись.

– Примерно понятно, но не очень.

Тем временем стали появляться фигуранты, звезды и авторитеты. Это «Авангард» стал подтягиваться к поляне. В большинстве почти дети, пара-тройка мужиков, женщина, по внешним признакам – доктор и другие сопровождающие.