Футурия

Лето быстро набирало силу. Всё вокруг цвело и благоухало. Травы и сорняки росли не по дням, а по часам и даже по минутам, а непрерывная изнурительная борьба с ними, причём без всякой надежды на успех и веры в конечную победу, совсем измотала Романыча, и он частенько присаживался на скамеечку перед домиком, закуривал сигарету и мысленно проклинал все свои садоводческие начинания и свою непутёвую жизнь.

Изредка он поглядывал на росшую у забора футурию — растение вполне прижилось и чувствовало себя, похоже, великолепно — появились новые ветви, молодые, сочные, ажурные листья и розоватые то ли бутончики соцветий, то ли ягоды усыпали и стебель, и боковые ответвления. Созерцания этого экзотического корнеплода как-то успокаивающе действовали на Романыча, да и супруга его, как заметил Калкин, в непосредственной близости от футурии становилась более доброжелательной и даже, чего уж Романыч за своей старухой не замечал лет двадцать, нежной и вроде бы даже какой-то застенчивой. Поначалу-то Романыч и не обращал внимания на эти странности в своём поведении и поведении окружающих в зоне произрастания футурии, но, когда однажды два пьяных и вполне обнаглевших подростка, буянивших на всю округу, вдруг прониклись смирением и некоторой слезой раскаяния опять же перед забором дачи Романыча, он задумался.

Что-то не то творится. Как-то эта футурия странно влияет на нас. Прямо как валерьянка или какое-то успокаивающее средство, и даже внутрь принимать не надо, успокаивает на расстоянии.

Будучи по натуре человеком любопытным, Романыч решил проделать кое-какие опыты с растением и определить хотя бы приблизительно зону его влияния на окружающий мир.

Он установил складной стул приблизительно в семи метрах от растения, уселся и стал посматривать по сторонам. Ничего особенного вокруг не происходило. Постепенно Романыч начал клевать носом и тут вдруг поймал себя на мыслях, ранее ему не свойственных.

Мысли были такие:

Всю жизнь чепухой занимаюсь, дурака валяю…

Годы уходят, а что остаётся, так… ерунда. А по молодости-то какие планы строил. У-у! Какие планы! Изобретать пытался, наукой серьёзно хотел заниматься! И замыслы были, и силы, а где всё это теперь? Сплошная суета, пустяки и ничего больше… Этак завтра или через год-другой помру, а через десяток лет никто и не вспомнит обо мне. А ведь мог бы кое-что полезное и для людей сделать, мог бы…

— Чёрт знает что в голову лезет, — пробормотал Романыч, — и ведь вот что обидно… Правда это, вот что обидно… Неужели этот корнеплод на меня так влияет? Гм…

И Романыч поднялся и перетащил складной стул на три метра поближе к футурии.

На этом новом месте он почувствовал такую непривычную тоску и горечь за бездарно растранжиренные годы, что даже слабые его попытки самооправдания ссылками на непростые житейские обстоятельства и пакостные характеры окружающих ему не помогли.

Мысли в голове Романыча так и шелестели:

Ах, ты, старый идиот, лодырь и пьяница. Тебе бы только водочку с приятелями хлебать да языком трепаться, а на серьёзные дела тебя нет. И что же ты за человек такой, да и человек ли ты? Нет, какой ты, к лешему, человек, так, двуногое животное с зачатками мышления, целиком программируемое привнесёнными обстоятельствами внешней среды. Полное отсутствие всякого духовного мира… Ты о жизни-то своей хоть раз задумывался, скотина? Из школьного курса хоть что-нибудь помнишь? А ещё университет заканчивал! И это кандидат наук!.. Ну да… Человек — это звучит гордо! Хоть что-то в голове осталось. Только гордо-то звучит далеко не каждый человек, совсем даже не каждый. Из сотни, если не из тысячи, может, одному удаётся в своей жизни прозвучать гордо, а остальные так… хрипят что-то на потеху зрителям… И ты в том числе… А ведь были способности, были… Может, и сейчас ещё не поздно, если усиленно заняться твоим перевоспитанием… Что нахохлился?

От таких мыслей Романыча даже зашатало. И в пот бросило.

— Ёлки зелёные, да это ж не мои мысли, у меня таких отродясь не было. То есть, возможно, когда-то лет сорок назад что-то такое и могло в голове появиться, но с тех пор ни-ни…

А мысли уже распирали черепную коробку и так и накатывали:

Ах ты, мерзавец! Ты ещё и трепыхаешься? От правды не уйдёшь! Лучше начинай творить, что задумывал, ещё вполне можешь успеть сделать кое-что полезное. И не вздумай увиливать!

Тут Романыч вздохнул, крякнул и с опаской посмотрел на цветущее растение.

Что же это со мной происходит сегодня? Неужели этот декоративный кочан капусты на меня так подействовал?

И тут же возникла мысль:

Сам ты кочан. Ты меня благоустроил, взрастил. В благодарность за заботу я из тебя человека выращу. Да, и не вздумай мне пакостить. У вас, людей, иногда такие мыслишки появляются: делать зло тем, кто вам добра желает, но со мной такое не пройдёт.

И в этот момент Романыча чуть не парализовало, он наконец осознал, что с ним ведёт назидательную телепатическую беседу именно это растущее у него в саду на грядке нарядное растеньице.

— Этого не может быть, я с ума схожу, — пробормотал Романыч, хватаясь за сердце.