Футуризм и безумие (сборник)

«Искусство показывает нам, – пишет Бергсон, – что расширение наших способностей восприятия возможно. Но каким образом оно совершается? Заметим, что, согласно общему мнению, художник всегда “идеалист”, понимая под этим то, что он занят менее, чем большинство из нас, положительной и материальной стороной жизни. Художник “рассеян”, в собственном смысле слова. Почему, будучи более оторван от реальности, он умеет видеть в ней более вещей, чем обыкновенный человек? Этого нельзя было бы понять, если бы то видение, которое мы обычно имеем о внешних предметах и о нас самих, не было бы видением суженным и опустошенным: к этому нас приводит наша привязанность к действительности, наша потребность жить и действовать. Фактически было бы легко показать, что чем более заняты мы жизнью, тем менее мы склонны к тому, чтобы созерцать, и что необходимость действия стремится ограничить поле видения»[73].

На примере художественного творчества Бергсон старается доказать присущую человеку интуитивную способность – видеть вещи не так, как они рисуются другим.

Существует известная категория лиц, которые видят свою жизнь окрашенною тем или другим цветом в различные её периоды.

Это так называемые «зрительные схемы» – светлые и тёмные полосы жизни.

Душевнобольные в области подсознательного обнаруживают способность видеть свои мысли в образах, облечённых в плоть и кровь – зрительных галлюцинациях.

Мы не можем касаться здесь этой интересной стороны душевного заболевания, но всё же укажем, что зрительные галлюцинации являются помимо воли испытывающего их субъекта. Мы приводим здесь изображение подобных галлюцинаций, зарисованных самой больной так, как она их видит.

Фиг. 1

Фиг. 1 изображает купальщицу со своеобразно перекрещенными ногами, «как стирают бельё татарки в Крыму». Рядом некто играет на цитре. Ноги у него тоже скрещены, а одеяние поднимается кверху.

Фиг. 2

Фиг. 2 – более богата образами: две фигуры во весь рост: та, которая в профиль к зрителю, с хвостом, – «как бы перекинута через плечо мужчины шкура льва». Большая фигура мужчины с рожками («с сиянием»), а «из горла его выходит стекло». Под этим поясным изображением едва заметное лицо с митрою, а ниже апокалиптический зверь. Звери (внизу и наверху) у фигуры слева.

Нужно отметить обилие движения и удлинённые фигуры, как у Бёрн-Джонса[74]. Больная – курсистка, но незнакома совершенно с прерафаэлитами.

До сих пор ещё нет достаточно исчерпывающей теории галлюцинации, и нам кажется, что здесь открывается интересная область для сопоставления образов, возникающих в момент интуитивного творчества, с галлюцинациями душевнобольных.

Н. О. Лосский[75] устанавливает интуицию, как способность «непосредственно сознавать не только свои состояния, но и данные мне состояния».

Примером для иллюстрации этого подразделения автору служат навязчивые представления – тоже категория явлений из области душевного заболевания. Один писатель, страдавший психозом навязчивых мыслей, должен был глотать слова, давиться словами; каждое слово ощущалось им, как нечто постороннее, данное извне, и чтобы придать ему личный характер, он принуждён был глотать слова, делая соответствующее глотательное движение. Это – навязчивая идея отчуждённости слова. Другой столь же характерный случай нашего наблюдения – навязчивость самоанализа. Каждая мысль, возникающая в уме, вызывала представление о самом процессе возникновения. Этот гнетущий самоанализ принял характер навязчивости и совершенно парализовал умственную работу.

Такова сила навязчивости, т. е. данных извне состояний сознания. Для устранения их необходимо привести человека в состояние гипнотического сна и воспользоваться внешним приёмом – запрещением в гипнозе.

К разряду интуитивных состояний относится, по Лосскому, и область внушения, а также самовнушения.