Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге.

З а к р ы в а т е л ь. Это генеалогическое дерево Альберта Эйнштейна. Ведь Эйнштейн первый заварил эту кашу с атомами. Это он открыл эквивалентность материи и энергии. Поэтому надо расстроить свадьбу его родителей. Если они не поженятся, у них не будет детей, если у них не будет детей, Эйнштейн никогда не родится, а если он не родится, не будет и атомной бомбы.

Т а р а н т о г а. Вот как! Но веда» они уже поженились, добрых сто лет назад, и он таки родился!

З а к р ы в а т е л ь. Не страшно, — а машина времени на что?

Т а р а н т о г а. Машина времени?

З а к р ы в а т е л ь. Ясное дело. Нужно отъехать назад в прошлое, разыскать родителей Эйнштейна прежде, чем они поженятся, и развести их до свадьбы при помощи разных уловок. Я разработал шесть способов досвадебного развода, а именно: сплетни, игра на самолюбии, разжигание межсемейных раздоров, взятки и подкуп, в крайнем же случае — похищение невесты из-под венца. А если не поможет и это, нужно отъехать в прошлое еще дальше и развести тех родителей, у которых родятся родители Эйнштейна. Где-нибудь да получится, это уж точно!

Т а р а н т о г а. А машину времени вы тоже изобрели?

З а к р ы в а т е л ь. Нет. Я один не могу изобрести все сразу. Машиной займетесь вы, господин профессор. Я даю «Закат», вы — машину времени. Вы половину, и я половину.

Т а р а н т о г а. Какой еще «Закат»?

З а к р ы в а т е л ь. Это секретный код операции «Закрытие атома».

Т а р а н т о г а. Дорогой мой, если бы даже вам удалось сделать то, что вы предлагаете, ничего бы не вышло. Не будь Эйнштейна, формулу открыл бы кто-то другой.

З а к р ы в а т е л ь. Кто?

Т а р а н т о г а. Не знаю. Но кто-нибудь — наверняка.

З а к р ы в а т е л ь. Стало быть, надо найти его родителей и развести.

Т а р а н т о г а. Почтеннейший, нельзя развести всех родителей, иначе вы перестанете существовать. Пока рождаются дети, из них непременно будут вырастать изобретатели и ученые. Впрочем, пять минут истекли. Ваша идея не представляет для меня интереса. Прощайте.

З а к р ы в а т е л ь. Не представляет? Хо-хо!

Т а р а н т о г а. Что?!

З а к р ы в а т е л ь. А то, что я, значит, пойду, а вы останетесь с моей эпохальной идеей!

Т а р а н т о г а. Я? С вашей идеей? Да она никому не нужна!

З а к р ы в а т е л ь. Хо-хо!

Т а р а н т о г а. Да прекратите вы свои «хо-хо»! Я не хотел говорить, но раз уж на то пошло — пожалуйста. Ваша идея — чистейший бред.

З а к р ы в а т е л ь. Хо-хо. Так всегда говорят, а потом на чужих идеях сколачивают капиталец…

Т а р а н т о г а. Какая бессовестная клевета! Чего вам, собственно, надо?

З а к р ы в а т е л ь. Чтобы вы взяли меня в долю…

Т а р а н т о г а. Вы что, не понимаете человеческого языка? Вашу идею я считаю бредовой и не хочу о ней слышать.

З а к р ы в а т е л ь. Да, но я вот уйду, а вы ее будете помнить…

Т а р а н т о г а. Не могу же я ее вычеркнуть из памяти!

З а к р ы в а т е л ь. Знаю, знаю. Я этого и не требую.

Т а р а н т о г а. Тоща чего же?

З а к р ы в а т е л ь. Эквивалента.

Т а р а н т о г а. Денег?

З а к р ы в а т е л ь (спокойно). А чего еще.

Т а р а н т о г а. Ну нет, я не позволю себя объегорить. Уходите.

З а к р ы в а т е л ь. Хо-хо…

Т а р а н т о г а. Опять?!!

З а к р ы в а т е л ь. Тысяча монет — и мы расстанемся друзьями.

Т а р а н т о г а. Раньше у меня волосы вырастут на ладони!

З а к р ы в а т е л ь. Тоща пятьсот и ваше честное слово, что вы не воспользуетесь идеей.

Т а р а н т о г а. Могу предложить вам честное слово и пятьдесят грошей на трамвай.

З а к р ы в а т е л ь. Хо-хо!

Т а р а н т о г а. Послушайте, это просто смешно. Ваша идея выеденного яйца не стоит.

З а к р ы в а т е л ь. Как бы не так! А если, допустим, пойти к какому-нибудь фабриканту нейлона и сказать: либо вы берете меня в долю, либо я своим закрывателем закрою открытие нейлона, и тогда плакали ваши денежки… Думаете, не согласится?

Т а р а н т о г а. Я думаю, что вы по натуре не столько открыватель…

З а к р ы в а т е л ь. Закрыватель.

Т а р а н т о г а. ..Ладно, пускай закрыватель, — сколько обыкновеннейший вымогатель. Я ни гроша вам не дам, милейший. Что скажете? Хо-хо!

З а к р ы в а т е л ь. Ничего. Я включу вас в мой черный список.

Т а р а н т о г а. Какой еще список?

З а к р ы в а т е л ь. Не воображайте, будто вы первый выудили у меня эту бесценную идею. Всех, кто отказывает мне в эквиваленте, я заношу в черный список. А когда моя идея осуществится, я по очереди разведу родителей всех кретинов, посмевших показать мне на дверь. Вы тоже перестанете существовать!

Т а р а н т о г а. Убирайтесь.

З а к р ы в а т е л ь. Вы еще пожалеете. (Уходит.)

Т а р а н т о г а. МагистрСянко!

С я н к о. Слушаю. Я как раз собирался войти…

Т а р а н т о г а. У-у-у! Даже жарко стало! Кто следующий?

С я н к о. Новичок какой-то, ни разу у нас не был.

Т а р а н т о г а. С моделью?

С я н к о. Что-то держит под мышкой.

Т а р а н т о г а. Псих?

С я н к о. Не знаю, господин профессор. Глаза у него, вообще-то, блестят и словно бы бегают…

Т а р а н т о г а. Делать нечего: пусть входит…

Входит  и н ж е н е р  З у м п ф.