Футуроцид. Продолженное настоящее

Обстановка на судне, впрочем, тоже не радует. Во время одной из вылазок за припасами команда попадает в засаду: погиб капитан, погиб десяток матросов, потеряны обе лодки, им теперь не высадиться на берег. Из мангровых зарослей доносится торжествующий визг дикарей. Вновь команда требует немедленно вернуться назад. Вновь зреет бунт, предотвратить который удается с громадным трудом. К счастью, начинают уже бродить пласты холодных дождей, и однажды утром вдруг обнаруживается, что мангра пуста: наступила осень, пигмеи, видимо, откочевали на юг. Тогда удается сколотить нечто вроде плота и как раз к возвращению экспедиции запастись плодами и пресной водой. Командование кораблем принимает на себя штурман. А поскольку начинает дуть северо-западный самуаль, он отдает приказ поднять паруса.

Осторожно лавируя, выходит корабль из бухты. Шуршит вдоль борта вода, проваливается вниз, в глубину, илистое темное дно. Ясно, что к этим берегам они уже никогда не вернутся. И потому Элл Карао, к тому времени немного пришедший в себя, сжимая поручень, в одиночестве стоит на корме, пока фиолетовые, мокрого прощального цвета мангровые леса не исчезают за горизонтом.

Чуть больше года прошло с тех пор, как экспедиция покинула Королевскую гавань, чуть больше года отсутствовали они в Океании, а насколько изменилась за это время ситуация в Доме Единого Бога. Нет ни торжественной встречи вернувшихся с края земли, ни тысяч людей, восторженно выкрикивающих «бао-бао», ни почетного караула, ни цветочных венков, ни танцев обнаженных ракхани, ни приема во дворце у Великого тханга. Верный друг Кикколао – кажется, единственный, кто им рад – шепотом, то и дело оглядываясь по сторонам, объясняет, что ровно через три месяца после их отплытия Великий тханг Селемаг ушел в высь небес (иносказательный оборот, означающий погребение), на троне теперь его двоюродный брат Великий тханг Рамулаг, который провозгласил Эру Спокойствия и Процветания. Основой же данной Эры, которую, разумеется, благодарно встретил народ, новый тханг объявил «духовное наследие наших отцов, кое не может быть ни отринуто, ни искажено». Необычайную власть в Ангулаге теперь имеют жрецы, которые строго следят за исполнением старинных обычаев и обрядов. За всякое отклонение от них полагается наказание. Злостных же нарушителей, упорствующих во грехе, стража отводит в Храм, откуда они больше не возвращаются.

Также шепотом Кикколао рассказывает, что их соратник и покровитель гаун Фаранг, который ранее считал Землю круглой, теперь публично отрекся от своих языческих заблуждений, объявил их ересью, которая только смущает разум людей. Великий Тангулаг создал Землю плоской, утверждает теперь гаун Фаранг, а если мы не видим далее горизонта, то это лишь потому, что ничего достойного зрения там нет. Однако жрецы даже это утверждение считают сомнительным. Ведь если Сияющий Тангулаг создал ясный ограничительный горизонт, значит он и не хотел, чтобы люди заглядывали за него.

Впрочем, сам Кикколао при дворцовом перевороте не пострадал. Пока большинство высших каст Ангулага охало и стонало, заламывая руки, гадая, как избежать опалы или тюрьмы, он на свои средства издал «Полное описание чудесной и богодухновенной жизни Великого Рамулага», за что удостоился монаршей милости, подтвердившей все его привилегии и права. Состояние его увеличилось почти вдвое, он теперь человек почтенный – один из самых богатых в городе, а следовательно, и в стране. Его успех отражается и на положении Элла Карао. Тот ничтожный процент, который в свое время за идею наборной печати предложил ему Кикко-старший, теперь превратился в весьма круглую сумму. Во всяком случае, бедность Эллу отнюдь не грозит. Он теперь тоже довольно обеспеченный человек, хотя, конечно, и не в первых рядах богачей.