G.O.G.R. (СИ)

— Он неделями не просыхает! — жаловалась Сабина Леопольдовна на Кубарева. — В дом и краюхи хлеба не принёс. Всё — я, горбатилась на трёх работах… А этот — глаза зальёт и лежит, в телевизор пялится, ждёт всё, чтобы я померла…

— Вот тебе, сосед! — Недобежкин пригнул Поливаева к сиденью по соседству с Кубаревой и пихнул Ежонкова в жирненький бочок. — Доброе утро, зоркий глаз! — милицейский начальник сделал ехидненькое замечание по поводу бдительности Ежонкова.

— А? Что? — встрепенулся Ежонков.

— Вот тебе ещё один — явно твой клиент! — беззлобно хохотнул Недобежкин, показав на Поливаева пальцем. — Вспушишь его, а потом, может быть, ещё и от пьянства излечишь! Это раз. А вот — второй! Сидоров, сажай!

Сидоров затолкнул в микроавтобус Зайцева. Тот сиротливо остановился, не зная, садиться ему, или, может быть, скромненько постоять?..

— Ползи в конец салона! — определил ему место Недобежкин, и Зайцев послушно отправился «на галёрку» и сел на самое крайнее сиденье.

— Фу, чего это с ним? — сморщившись, фыркнул Смирнянский, оглядев покрытую отходами рванину «великого преступника». — В чём он сидел?

— Пахнет… — пропыхтел Ежонков.

— Не развалишься! — Недобежкин устроился за рулём и включил зажигание. — Всё, поехали, дел по горло!

Зайцев ехал в милицейской машине и не понимал, почему они его заковали в наручники и перевозят под конвоем, словно некого уголовника? Когда же он поинтересовался этим у тех, кто его конвоировал — один из них ответил так:

— Да знаем мы всё. Сколько можно строить святую наивность? Надоел!

По соседству с Зайцевым сидел тот алкоголик, который донимал его в камере своим бухтением и какая-то грустная растрёпанная и немолодая женщина. Алкоголик донимал теперь не Зайцева, а его конвоиров дурацким вопросом:

— Ну, вы мне, наконец, вручите часы?

Он задавал этот вопрос всю дорогу, а от него отмахивались, как от назойливой мухи. Зайцев смотрел в окошко и видел, как их машина подъезжает к какому-то зданию, а вывеска над его дверью гласит:

Калінінське районне відділення міліції

Привезли в милицию, только теперь уже не в ОПОП, а в райотдел. Может быть, они, всё же, установят его личность и помогут вернуться назад, в Верхние Лягуши? Зайцева вели коридорами и не снимали наручников, а потом — поставили перед решёткой и велели стать лицом к стене. Зайцев стал, потому что ему больше ничего не оставалось, и дождался, пока один из них эту решётку отомкнёт.

— Шагай! — подтолкнул Зайцева большой и рыжеусый.

Зайцев послушно пошёл и понял, что его и эти привели в изолятор. Кроме него, они сюда же привели и алкоголика, и ту немолодую женщину. Интересно, женщину-то за что замели?

Водворив Зайцева в камеру изолятора, они никуда не ушли, а остались там же, все впятером. Большой и рыжеусый скомандовал растерянному Зайцеву сесть на нары и сам сел — напротив него. Зайцев взял себя в руки: он же не бандит, не вор и не жулик, а как-никак, сотрудник милиции — и обстоятельно, с подробностями, рассказал все обстоятельства того, как он очутился в этом незнакомом городе. Все пятеро слушали его историю так, словно бы он пророчил конец света, и молчали. А когда Зайцев рассказал всё, что знал, и умолк — большой и рыжеусый поёрзал на нарах и изрёк:

— Хм… хм… новая версия…

Затем он подозвал другого — коротенького и пухленького, который всё время «точил» сдобу, и приказал ему:

— Давай, Кашпировский, колдуй: тут, кажется, тяжёлый случай!

Пухленький прекратил «точить», установился напротив Зайцева и начал мотать у него перед носом гайкой, привязанной на шнурок. Зайцев нестерпимо захотел спать от этой гайки, но задремать не успел, потому что внезапно погас свет, и всё вокруг погрузилось во мрак. Зайцев сначала подумал, что тут у них перегорели пробки, и отрубилось электричество. А потом — обнаружил, что он не сидит, а стоит, и руки его свободны от наручников. Зайцев изумился, стал озираться, но не видел ни зги, даже не видел себя. Кроме темноты, тут повисла и тишина — абсолютная, гробовая тишина без единого намёка на звук. А потом — где-то в чёрной высоте воззвал громовой глас:

— Вопросы есть????????

Зайцев был уверен в том, что у него нет вопросов, и поэтому так и ответил:

— Вопросов нет.

Едва он произнёс эти слова — обстановка вокруг него резко изменилась. Темнота рассеялась, Зайцев сделал шаг и вышел… к особняку Гопникова! Что за чёрт?? Зайцев изумился: как же это — был неизвестно где, и вдруг — вернулся домой! Оглядев себя, Зайцев обнаружил, что одет в новую и чистую милицейскую форму. Тишина сменилась мирным птичьим щебетом, под ногами выглядывали из травы жёлтенькие головки добродушных одуванчиков.