Габриэла, корица и гвоздика

Они выжигали лес: от огня убегали вспугнутые животные. Кабаны, кайтиту^[75], паки, тейу^[76] и жаку^[77], и различные ядовитые змеи - гремучие, жарарака и сурукуку.

Расчищать лес им приходилось с осторожностью, так как в зарослях скрывались змеи, предательски притаившиеся и готовые укусить. А их укус нес смерть.

Когда они начали сажать хрупкие саженцы какаовых деревьев, полковник вызвал негра к себе. Стоя на веранде, он похлопывал плеткой по голенищу. Этой плеткой он избил дочь, после чего она и уехала. Полковник окинул Фагундеса взглядом, который, с тех пор как сбежала Малвина, стал задумчивым и грустным, и раздраженно сказал:

– Готовься, негр! На днях я опять повезу тебя в Ильеус. Мне понадобится там парень с метким глазом.

Не для того ли, чтобы убить мужчину, который увез его дочь? А как знать, может, и саму девушку? Она была гордая, ни дать ни взять - святая. Но Фагундес не убивает женщин. А может, снова начнутся вооруженные столкновения? Фагундес спросил:

– Опять драка? - и засмеялся. - На этот раз я не промахнусь.

– Ты мне понадобишься на время выборов. Они уже приближаются, и мы должны победить хотя бы силой оружия.

Хорошая новость после столь длительного спокойствия. Фагундес принялся за работу с еще большим пылом. Неумолимое солнце жгло спину, как удары хлыста. Наконец работа была закончена, четыре тысячи саженцев какао посажены в землю, где до этого рос девственный лес, таинственный и пугающий.

Возвращаясь домой с мотыгами на плече, Клементе и Фагундес разговаривали. Быстро темнело, по плантациям полз ночной мрак, а с ним всякая нечисть, оборотни, души убитых во времена борьбы за землю. Жуткие тени скользили среди какаовых деревьев, совы открывали глаза, готовились к ночной охоте.

– На днях я снова еду в Ильеус. Это неплохо, В "Бате-Фундо" столько женщин, одна лучше другой. Вот погуляю. - Фагундес хлопнул себя по животу.

– Ты поедешь?

– Я же говорил тебе недавно, что полковник предупредил меня. Будут выборы, и нам найдется работа. Придется пострелять. Он мне велел быть наготове, скоро отдадут приказ отправляться.

Клементе шел медленно, как бы обдумывая что-то.

Фагундес сказал:

– На этот раз вернусь с деньгами. Нет выгодней дела, чем обеспечивать успех на выборах. Там и еды вволю, и выпивка. А потом устраивают праздник в честь победы, и деньги текут к нам в карманы. Можешь быть уверен: на этот раз я привезу мильрейсы, и мы купим клочок земли.

Клементе остановился на не освещенном луной месте, его лицо было в тени. Он попросил:

– А ты не можешь попросить полковника, чтобы он и меня взял?

– Зачем? Это дело не по тебе... Ты только и умеешь, что обрабатывать землю, сажать и собирать какао. Зачем тебе ехать в Ильеус?

Клементе, не проронив ни слова, зашагал дальше.

Фагундес повторил свой вопрос:

– Зачем? - И тут догадался: - Чтобы повидать Габриэлу?

Молчание Клементе было ответом. Тени росли, еще немного - и мул без головы, выпущенный из ада в лес, начнет носиться, стуча копытами по камням, а из его перерезанной шеи вылетит огонь.

– Ну увидишь ты ее? А дальше что? Она замужняя женщина и сейчас очень похорошела. Правда, несмотря ни на что, характера своего не изменила, говорит с нами, как раньше. И все же зачем тебе ее видеть? Все равно это ни к чему не приведет.

– Я просто хочу посмотреть на нее. Один-единственный раз взглянуть ей в лицо, почувствовать ее запах. Полюбоваться ее улыбкой, услышать ее смех.

– Она не идет у тебя из головы. Ты только о ней и думаешь. Я даже заметил, что об участке ты теперь говоришь как-то равнодушно. И это с тех пор, как ты узнал о ее замужестве. Зачем тебе надо ее видеть?

Стеклянная змея показалась из зарослей и поползла по дороге. В неверном свете луны ее длинное тело блестело, она была красива, это ночное чудо плантации.

Клементе шагнул вперед, опустил мотыгу и мощными ударами разрубил стеклянную змею на три части.

Потом размозжил ей голову.

– Зачем ты это сделал? Она же не ядовитая... И никому не причиняет зла.

– Она слишком красива и уже этим причиняет зло.

Некоторое время они шли молча. Фагундес сказал:

– Мужчина не должен убивать женщину, даже если она делает его несчастным.

– А кто говорит, что должен?

Никогда бы Клементе не пошел на убийство, у него не хватало на это мужества и сил. Но он был готов отдать десять лет жизни и надежду на приобретение клочка земли, лишь бы увидеть ее еще раз, один только раз, услышать ее смех. Она была стеклянной змеей, у нее не было яда, но она приносила горе, она проходила мимо мужчин как тайна, как чудо. Из глубины леса доносился крик сов, они словно звали Габриэлу.

О КОЛОКОЛАХ, ЗВОНЯЩИХ ПО УСОПШИМ

Наемникам не пришлось выезжать с плантаций - ни тем, кто служил Мелку, Жезуино, Кориолано, Амансио Леалу, ни сторонникам Алтино, Аристотелеса, Рибейриньо. Это оказалось совершенно излишним.