Габсбурги. Власть над миром

Преданность Иосифа католической вере не означала преданности церковным институтам. Монастырскую жизнь он, как и большинство деятелей Просвещения, считал почти совершенно бесполезной тратой времени. «Они поют, едят и переваривают» — так резюмировал монашеское призвание Вольтер. В Вене Игнац фон Борн опубликовал свою знаменитую «Монахологию», где классифицировал монахов в соответствии с принципами Линнея. Утверждая, что обнаружил «новый вид между человеком, самым совершенным из живых существ, и обезьяной, самым глупым из животных», он разбивает монашество на категории в соответствии с облачением и поведением. Бенедиктинец у него «всеяден, посты держит редко… запасает деньги», кармелит «агрессивен и похотлив… любит потасовки и ссоры» и т. д. Ослабление Иосифом цензурных запретов (1781) вызвало волну памфлетов, осуждающих монастыри и церковное стяжательство. Немалую часть этой литературы анонимно издавали министры Иосифа[345].

В 1770-е гг. новая антимонастырская политика Габсбургов была опробована в Ломбардии и Галиции. Как соправитель своей матери Иосиф закрыл в этих областях около 250 монастырей, сославшись на испорченность тамошних нравов или их умозрительную направленность (это значило, что насельники только молятся и не делают ничего полезного). Весной 1782 г. в отчаянной попытке предотвратить неизбежное папа Пий VI поспешил в Вену, став первым за почти три века понтификом, преодолевшим Альпы. Иосиф разместил гостя в Хофбурге, но нашел его общество «утомительным и неприятным». Кроме того, он посмеялся над угрозами папы отлучить его от церкви, заметив одному из своих советников: «Недавно открыли, что отлучение не мешает прекрасно есть и пить». Первые обители в Австрии Иосиф приказал закрыть еще до приезда Пия, и папский визит никак не замедлил процесс роспуска монастырей[346].

Под удар новой политики попали монастыри, не выполнявшие никакой общественной миссии, то есть не содержавшие ни госпиталей, ни школ. Из 2000 обителей закрылись 700, а 14 000 монахов и монахинь оказались на улице. Монастырские постройки и земли распродавались, причем прибыль от их продажи переводилась в особый фонд, задачей которого было устройство новых семинарий для обучения духовенства, хотя большая часть денег пошла на пенсии бывшим монахам и монахиням. Предпринимались определенные попытки сохранить книжные собрания распущенных монастырей, распределив их между университетами, школами и Дворцовой библиотекой. Однако библиотекарям при этом дали указание не беспокоиться о «книгах, не имеющих ценности, старых изданиях XV в. и тому подобном», и все они были утрачены вместе с иным имуществом, которое сочли не стоящим расходов на транспортировку. Обычно их либо бросали гнить, либо топили в озерах. В этом величайшем за всю донацистскую историю Европы истреблении книг погибло общим счетом около 2,5 млн томов[347].

Первые меры Иосифа в целом не вызывали возражений, так как не противоречили господствующему интеллектуальному климату и общепринятым предрассудкам. Однако его земельные реформы осуществлялись при куда меньшем одобрении, да и мотивированы были не в последнюю очередь стремлением «смирить и разорить вельмож» (то есть дворянство). Ответвление камерализма, известное как физиократия, считало сельское хозяйство залогом национального благополучия и видело задачу правительства в том, чтобы устранять препятствия, сдерживающие аграрное производство и обмен его продукцией. Бремя земледельцев следует облегчать, а финансовую систему перестроить, установив для всех единый земельный налог. Несмотря на свою явную ошибочность — она отвергала торговлю как «экономически бесплодную» деятельность, не приносящую реального богатства, физиократия производила впечатление своими сложными таблицами и длинными алгебраическими формулами. Иосиф стал ее адептом и сделал ее теоретической основой своего наступления на привилегированные классы.

Начав в 1781 г. с Чехии, Иосиф отменил во всех своих землях крепостное право. В свойственной ему манере он позаимствовал из совершенно иного контекста термин «пожизненная зависимость» (Leibeigenschaft), которым описывал предположительно деспотическую власть землевладельца над крестьянином, и заявил, что ее отмена продиктована «любовью к разуму и человечностью». По декрету Иосифа II крестьяне теперь могли покидать свои наделы и вступать в брак без разрешения господина. На самом деле к этому времени почти все они уже имели эти права. Далее император повелевал, чтобы крестьянам позволили полностью выкупать землю, которую они обрабатывали, и гасить повинности бывшему землевладельцу единократным денежным платежом. Чтобы ускорить перемены, 30 000 трансильванских крестьян восстали в 1784 г. и убили своих господ, поверив, что осуществляют тем самым волю императора. Зачинщиков беспорядков схватили, пытали и казнили колесованием — растянув на тележном колесе, раздробили им кости и черепа[348].