Габсбурги. Власть над миром

В конце 1760-х гг. Мария Терезия распорядилась полностью переделать Зал гигантов (Riesensaal) в инсбрукском дворце Габсбургов в Тироле. Ей никогда не нравились гигантские фрески с Гераклом, давшие название залу, так как «на них то тут, то там слишком много наготы». На обычной для нее смеси французского и немецкого императрица писала: «Il y aura der Familiensaal anstatt deren risen», то есть: «Вместо гигантов здесь должен быть семейный зал». Зал переделали в соответствии с ее пожеланиями, скрыв фрески обоями и развесив по стенам портреты членов императорской семьи, но название у него осталось прежним[350].

Обновленный Зал гигантов воспевал плодовитость Марии Терезии. В его дальнем конце висит портрет императрицы с мужем, императором Францем Стефаном, и наследником Иосифом II. А вдоль стен — огромные портреты их остальных 15 детей, причем умершие в младенчестве изображены вместе, парящими над облаками в сопровождении полупрозрачного херувима. Над детьми разместилась галерея из портретов 20 ее внуков — с пробелами для тех, что еще родятся, — и нескольких особенно знатных зятьев. В большинстве фамильных галерей развешаны изображены предков, но Зал гигантов обращен в будущее — к династии, которая пережила угрозу угасания и теперь полнится потомками стараниями без устали рожавшей королевы-императрицы.

Из 16 детей Марии Терезии 11 были девочками, три из которых умерли в младенчестве. Восемь выживших изображены в Зале гигантов цветущими и прекрасными, в нарядах из самого дорогого дамаста. Некоторые написаны со щенками — символом верности — у ног. Хотя их уже выдали замуж, они показаны завидными невестами, способными добавить блеска репутации супруга и родить детей, которые со временем также станут достойными женами и мужьями. На мужских портретах в противоположность женским герои принимают воинственные позы, а фоном им зачастую служат сцены сражений.

Основным предназначением женщин из рода Габсбургов было рожать наследников мужского пола. Удача, если эта женщина красива: красота делает задачу мужа менее обременительной, тем более что матку, как тогда считалось, нужно чаще орошать, чтобы она не ссохлась. Карл VI описывал в дневнике, каким облегчением было для него увидеть, что внешность его невесты Елизаветы Кристины (Белой лилии) оправдала все ожидания: «Прибыла королева… королева мила, красива, добра». А еще от королев ожидали набожности и скромности, продемонстрировать которые можно было паломничествами, участием в крестных ходах, омовением ног бедняков (к счастью, предварительно вымытых), а во вдовстве — доживанием века в уединении при каком-нибудь монастыре. Неспособность родить наследника часто объясняли недостатком духовности, так что плодовитость и набожность были связаны[351].

Образование женщин из рода Габсбургов соответствовало тем ожиданиям, которые на них возлагались. Обучали их в первую очередь языкам, так как большинству девушек предстояло выйти замуж за иностранцев. Поэтому кроме латыни им преподавали итальянский, французский и испанский. В каком-то объеме преподавался и немецкий, но габсбургские женщины, как и их компаньонки-аристократки, обычно говорили на диалекте «не менее вульгарном, чем у судомойки» (немецкий Марии Терезии был особенно грубым). Кроме языков девочек учили музыке, танцам, живописи и рукоделию. А вот с мужскими дисциплинами — географией, геральдикой и камерализмом — их не знакомили. Удивительно, но, даже зная, что Мария Терезия унаследует власть, император Карл VI не внес никаких изменений в ее образование. Впоследствии императрица жаловалась, что восхождение на престол далось ей непросто: «Отец не изволил хоть как-то посвятить меня в правила управления государством или международных отношений». Несмотря на это, для своих дочерей она тоже не пожелала расширить круг изучаемых дисциплин, советуя им держаться в стороне от политики[352].

Среди женских портретов в Зале гигантов есть один особенный. Это эрцгерцогиня Мария Анна — старшая из доживших до зрелости дочерей Марии Терезии, сподвижница Игнаца фон Борна, а впоследствии светская аббатиса и, предположительно, масонка. Тому, кто захотел бы взять ее в жены, пришлось бы где-то разместить ее научную коллекцию из 7923 минералов, 195 образцов жуков и 371 бабочки на булавках. Ее портрет — предостережение возможным женихам: Мария Анна изображена у письменного стола, на котором груды бумаг, книги и глобус. Она указывает на лежащее на столе перо. Это синий чулок, предупреждает зрителя художник Мартин ван Майтенс: интересы этой женщины не ограничиваются браком и детьми, они распространяются на другую сферу устремлений Габсбургов — научное познание.