Габсбурги. Власть над миром

В пьесе Франца Грильпарцера «Раздор в доме Габсбургов» (Ein Bruderzwist in Habsburg), впервые поставленной в 1848 г., Матиас изображен бездельником и негодяем, только и мечтающим, как бы отнять у доброго, но рассеянного брата корону. Не вызывает сомнения, что испанские Габсбурги не могли простить Матиасу его простодушного вмешательства в события в Нидерландах, где он, стремясь достичь примирения, в конце 1570-х гг. стал орудием мятежников. Но в действительности Матиас был тактичным, открытым и дружелюбным (английский посланник сэр Филип Сидни считал его самым приятным из пяти сыновей Максимилиана), и только непредсказуемость брата вынудила его взять на себя роль узурпатора. Рудольф отказался подписывать Житваторокский мир, и турки угрожали снова начать войну. Матиас умолял Рудольфа подтвердить условия соглашения, но в ответ услышал только, что императора «не следует беспокоить». Кроме того, Рудольф отказался созывать венгерское государственное собрание, хотя это было одним из условий Венского мира[200].

Венгрия вновь оказалась на грани восстания. Соответственно, у Матиаса не было иного выхода, кроме как самому созвать венгерское государственное собрание и через его депутатов сообщить султану, что никто не собирается нарушать мирный договор. Прежде племянники держали сторону Матиаса в его споре с братом, но теперь они предпочли остаться в стороне, и положение Матиаса зависело от съездов Австрии, Чехии и Моравии, гарантировавших Венский договор. Они составили документ, поддерживавший Матиаса в его стремлении установить мир в Венгрии, но добавили в него пункты о взаимной защите. Таким образом, Матиас, в сущности, взял на себя обязательства перед сословными съездами, а они в целом проводили пропротестантскую политику, направленную на то, чтобы отыграть назад все недавние завоевания католиков.

Расплата пришла быстро. Последние 10 лет Верхняя и Нижняя Австрия страдали под гнетом режима, активно принуждавшего население обращаться в католичество. Теперь ландтаги обоих герцогств сообща настаивали на полной религиозной свободе, причем верхнеавстрийский ландтаг в Линце объявил, что «сословия знатных людей, рыцарей и горожан единодушно решили восстановить религиозные обычаи в городах и селах с церквями и школами, и все сословия будут помогать в этом друг другу». Вынуждая Матиаса к действиям, сословные съезды угрожали отказаться от своей присяги ему и этим окончательно его сломили. «Боже, что мне делать? — восклицал он. — Если я не уступлю, потеряю и владения, и подданных, если же соглашусь, буду вечно проклят». В итоге он решил пожертвовать своей душой, и в 1609 г. наконец согласился дать Верхней и Нижней Австрии свободу вероисповедания. Между тем условия передачи Матиасу венгерской короны, которую он наконец получил в 1608 г., предполагали не только подтверждение Венского мира, но и изгнание из Венгрии иезуитов, а также закрытие иезуитских школ[201].

Нельзя сказать, что во всем этом не было вины Рудольфа. Стремясь перехитрить Матиаса, он начал сепаратные переговоры не только с лидерами протестантов Верхней и Нижней Австрии, но и с кальвинистскими князьями Священной Римской империи, тем самым вселив в сторонников религиозной свободы еще большую уверенность. К тому же вмешательство Рудольфа в венгерские дела перед самой коронацией Матиаса заставило того уступить в вопросах веры больше, чем он собирался. Теперь в тщетной попытке удержать Чехию Рудольф и там попытался привлечь на свою сторону протестантов. В 1609 г. он окончательно принял их условия, издав так называемую Грамоту величества (Majestätsbrief).

Этот документ опирался на акт о вероисповедании, составленный лютеранами и утраквистами Чехии в 1575 г. с целью сформулировать их общую теологическую позицию для последующего одобрения императором Максимилианом II. Максимилиан, однако, лишь устно заверил, что принадлежащим к «чешскому исповеданию» не будут чиниться препятствия в их вере. Теперь же Грамота величества гарантировала всем, чья вера подходила под описание документа 1575 г., законное право исповедовать ее свободно, «без всякого дозволения или запрета со стороны лиц духовных или светских». Более того, исполнение этого закона контролировали 24 дефенсора («защитника»), назначаемые сеймом. Дефенсоры, обладавшие не очень точно очерченными, а значит расширяемыми полномочиями, фактически представляли собой теневое правительство.