Габсбурги. Власть над миром

При всех своих увлечениях братья были непреклонными и ревностными католиками. В 1579 г. Карл и Фердинанд встретились в Мюнхене с герцогом Баварии Вильгельмом и сообща разработали проект возвращения Тироля и герцогств Внутренней Австрии в лоно католичества. Протокол этого совещания сохранился, и сегодня от виртуозного коварства их плана кровь стынет в жилах. Привилегии, дарованные дворянству в отношении свободы вероисповедания, «должны быть отменены при первой же возможности», но все трое согласились, что делать это лучше постепенно, шаг за шагом. Например, города формально никаких привилегий не получали, поэтому по отношению к ним в вопросах вероисповедания можно было применять принуждение — такая стратегия должна была вызвать раскол между горожанами и их единоверцами из дворян. При этом на прямой вопрос эрцгерцоги всегда имели возможность ответить, что чтут условия Аугсбургского религиозного мира. Кроме того, они решили целенаправленно смешивать благонадежность в вопросах веры с лояльностью самим себе как государям и в дальнейшем назначать на высокие посты только дворян-католиков[191].

План 1579 г. представляет собой одно из самых решительных проявлений значительно более масштабного процесса так называемой конфессионализации — политики, не просто требующей единообразия веры и обрядовости, но и приравнивающей его к лояльности монарху и должному подчинению государственным институтам. Как объяснял в ландтаге Крайны эрцгерцог Карл, неуважение таинств и участие в богохульных действах ведут к беспорядку и тем самым подрывают авторитет правителя. Поэтому, отмечал он, соблюдение католических обрядов «есть теперь вопрос не только веры, но верховенства суверена и должного повиновения подданных». Еще резче высказывался будущий епископ Вены Мельхиор Клесль: «Отошедшие от истинной веры по природе своей неблагонадежны». Где-то в это же время в политическом лексиконе католиков появилось слово «еретьян» (Retzer) — сложение слов «еретик» и «смутьян»[192].

Следующие несколько лет мюнхенская программа 1579 г. выполнялась в полную силу. Из городов Тироля и Внутренней Австрии изгоняли протестантских проповедников, а членов городских советов принуждали подписывать клятву верности католической церкви. В 1585 г. Фердинанд Тирольский приказал провести ревизию всех религиозных книг в провинции, начиная со сборников гимнов и заканчивая школьными учебниками, и подтвердил, что на благосклонность правителя могут рассчитывать только те, кто верен католическим догматам. В Штирии тем временем горожане подвергались экзаменовке по вопросам религии. Кто не справлялся, лишался статуса полноправного бюргера, а зачастую и права на проживание в городе. Как и предполагалось в программе 1579 г., знать роптала, но не никак не помогала единоверцам[193].

Сопротивление в основном оказывали низы общества. В 1590 г. в Граце протестанты взбунтовались и грозили устроить «кровавую парижскую свадьбу», намекая на случившуюся почти 20 лет назад Варфоломеевскую ночь. Мятежников рассеяла гроза. В сельской местности протестанты покидали свои дома и уходили на поиски более приветливых мест, что обернулось закрытием шахт в Штирии и Тироле. Оставшиеся устраивали богослужения в лесах и полях. Сохранившиеся до сих пор топографические названия свидетельствуют, что люди оставались верны протестантскому учению: «Лесная церковь», «Часовенный луг», «Скала проповедника» (Waldkirche, Tempelwiese, Predigerstein)[194].

Власти Верхней и Нижней Австрии, несмотря на сопротивление, тоже следовали мюнхенскому плану. Первоначальной мишенью и здесь стали города, так что на протяжении 1580-х гг. в Нижней Австрии старательно зачистили от ереси Вену, Кремс-ан-дер-Донау и Штейн. Смирить Верхнюю Австрию оказалось труднее, в частности, потому, что дерзкий аристократ-кальвинист Георг Чернембл заставил действовать тамошний ландтаг. Однако крестьянское восстание 1596 г. стало удобным поводом пойти на жесткие меры. Под руководством епископа Винер-Нойштадта и будущего епископа Вены Мельхиора Клесля развернулась широкая кампания по обращению протестантов. Хотя все свидетельствовало, что причиной восстания были экономические трудности, Клесль настаивал, что в нем виноваты невежество и ереси, в противостоянии которым местная знать потерпела неудачу. Обновленный Монастырский совет должен был навести порядок среди духовенства, а простой народ следовало приводить к истинной вере силой. То, к чему призывал Клесль, было настоящим террором: в провинцию предлагалось ввести войска, составленные исключительно из ветеранов католических полков, воевавших на стороне испанцев в Нидерландах, «ибо они храбры и имеют опыт в грабеже, мародерстве и ратном деле»[195].