Гадалка для холостяка

Пока он идет, разглядываю фигуру из-под козырька. Мое дыхание учащается, и я не понимаю, с чем это связано. Я понимаю лишь то, что смотрю на него по-иному. Слишком много личного я узнала о нем за эти два дня. И не ясно, нравится мне это или нет. Я чувствую, словно нас объединяет общая тайна, хоть он о ней и не знает. От этого мне волнительно. Волнительно и, черт возьми, интригующе.

Сегодня на нем белая рубашка, рукава которой изящно подвернуты. Ммм! Обожаю, когда мужчины открывают вид на красивые руки. И он, о мой Бог, в классических брюках! Это такая редкость — видеть Миронова в брюках. В груди что-то такое дергается, а потом щекочет, точно невесомые крылья букашек. Чертовски красивый засранец!

Илья Иванович незаинтересованно здоровается с потоком и с ходу начинает вещать. Я ни черта не понимаю, о чем он говорит, потому что рассматриваю его торс. Когда он водит по воздуху зажатым в руке мелом, рубашка на его груди натягивается. И это так … опасно сексуально. Раз уж мне сегодня не выспаться, так хоть получу дозу эстетического наслаждения.

Вот как он может быть таким умным, симпатичным и одновременно с этим неприятным, заносчивым паршивцем с дурным характером?

Миронов смотрит внимательно на запястье. Морщит лоб. Важный какой, поглядите-ка. Умеет создать впечатление интеллигентности, аристократизма и уверенного в себе человека. И никто в этой большой аудитории не догадывается, как вчера этот интеллектуал заседал на моем архаичном унитазе.

Кручу головой по сторонам. Большинство учащихся усердно строчат лекцию, остальные ведут себя тихо и неприметно. Миронов никогда не делает замечания студентам на лекциях. А всё потому, что на его занятиях царит строжайшая тишина. Любой из нас здесь боится даже дышать, а не то, чтобы вести беседы с соседом или забивать скучающий болт.

Трель входящего сообщения на телефон Миронова нарушает безмолвие аудитории.

— Извините, — бросает нам Илья Иванович и берет в руки девайс. Водит по нему пальцами и улыбается.

Постоянно улыбается экрану! И меня это несказанно бесит. Кому он все время улыбается? С кем постоянно переписывается? С длинноногими красотками, из-за которых переживает его прикольная бабуля? Это же надо — привести внука к гадалке, чтобы узнать, когда он женится! Да такие, как наш доцент, не женятся никогда! У них на лицах написано «временно пользую». Как с таким красавчиком можно иметь отношения? Чтобы потом ревновать к каждой юбке?

Неет! Лично бы я никогда не смогла встречаться с таким, как он. Мне нужен стабильный, устойчивый на ногах и банковских счетах солидный мужчина чуть симпатичнее обезьяны. Чтобы он меня ревновал! Чтобы боготворил и одаривал всем, что пожелаю. Мне с его рожи воды не пить. Главное, чтобы не жмот был и не извращенец, а с остальным можно ужиться.

Ну вы посмотрите на него! Студенты рты пооткрывали, ждут, а он от телефона отлипнуть не может. Так кто же ему так щедро написывает? Может, бабуля и не в курсе, что у ее внучка девушка есть?

И отчего-то так гадко на душе становится, что начинаю злиться. И какая она? Должно быть красотка неимоверная.

Притягиваю рюкзак и рыскаю в поисках старенького андроида.

Ага, нашелся, голубчик! Мой рабочий телефон, по которому я консультирую, осуществляю запись и веду общение с клиентами.

Нервно закусываю губу и в телефонном справочнике отыскиваю сохранённый номер Миронова. Не знаю, что мной руководит, но я яростно открываю окно сообщения и… зависаю над экраном.

И что, Яна?

А ничего!

Он просил записать его на сеанс? Так будет сделано!

Печатаю:

«Здравствуйте, Илья Иванович...»

Что?

Ну ты и дура, Решетникова. Еще припиши — «пишет вам ваша студентка третьего курса Решетникова Яна».

Стираю.

Снова набираю:

«Доброе утро, засранец! Живот больше не мучал?»

Еле подавляю смешок и вновь стираю.

«Привет, красавчик!»

Черт!

Ладно, соберись Решетникова.

«Добрый день, Илья. Вы просили подыскать для Вас время на сеанс. Просьба еще актуальна? С уважением, Белладонна».

Читаю. Вроде хорошо.

Палец замирает над кнопкой «отправить».

А зачем мне все это? Чтобы он вновь пришел ко мне домой? Чтобы глубже тонуть в болоте и вранье? Миронов — не просто человек с улицы, Яна. Тебе с ним еще учиться до лета. Проигнорируй и он это поймет. Забудет ничего не значащий факт своей жизни и останется для тебя твоим преподавателем.

Смотрю на Миронова, почесывая зудящие пятна лице. И такая злоба накатывает. Я тут по его вине от чесотки мучаюсь, а этот паршивец благополучно лыбится.

Крепко зажмуриваюсь и нажимаю «отправить».

* * *

Телефон Миронова вновь раздражающе булькает, и я, крепко стиснув глаза, осознаю, что вот конкретно сейчас виновницей нарушенной тишины и студенческого ожидания является моя персона. От этого понимания у меня потрясываются коленки и каменеет живот.