Гадание по полету журавлей

Жизнь и ее не раз соблазняла возможностью уехать, покинуть эти тоскливые, постепенно пустеющие края. Но что-то здесь держало ее так крепко, что невозможно было разорвать невидимые путы. А может и не было никаких тайных причин – просто она принадлежала к иной эпохе. Раньше люди рождались, жили и умирали, как правило, в одном и том же месте. Она появилась на свет почти столетие назад в этом самом доме, где лежит теперь на смертном одре, борясь с усиливающейся одышкой и в последний раз любуясь осенним великолепием сада.

Она позволила мысленному взгляду скользнуть дальше, за пышные желто-зеленые кусты бузины, скрывающие калитку в конце участка, и оказалась в просторной, светлой, усыпанной золотом березовой роще, где летом в высокой траве прячутся чудесные крепкие грибы. За березняком из-за изогнутых кружевными параболами ив выглядывала сонная ленивая речка, густо заросшая камышом. На реке когда-то была мельница, теперь уж от нее и следа не осталось, но преимущество умозрительных прогулок в том, что можно воскресить и перемешать все, что память накопила за долгие годы. Огромное, почерневшее от воды колесо замерло в неподвижности, остов пестрел щелями от выломанных досок, придавая постройке сходство со скелетом сказочного чудовища. Однако это угрюмое зрелище ее никогда не страшило – все монстры обитали по другую сторону дома…

Извилистая тропинка мыслей вновь своевольно вильнула в сторону бывшей усадьбы. Какая жуткая тьма некогда окутала это место, что теперь, спустя целый век, ощущение мрака не только не развеялось, а словно стало еще гуще? Воображение давно уже слило воедино все собранные за долгую жизнь слухи, случайные фразы, нечаянные оговорки и нарисовало картину, вероятно, весьма далекую от реальности, но от того еще более зловещую. Колдун, служение Дьяволу, жертвоприношения, кровь младенцев – все это произносилось местными жителями срывающимся шепотом и более всего походило на досужие фантазии. Но в одном она не сомневалась – отсюда, из ничем не примечательного уголка земли вырвалось Зло. Оттого и место это проклято вовеки – не важно, что современники ничего не знают о прошлом, каждый интуитивно чувствует тьму и старается обходить ее стороной.

Сиделка как-то упомянула – Марфа не помнила, как давно это было, время для нее текло иначе, чем прежде – что на развалины усадьбы приезжали люди из полиции и с телевидения, и в деревне поговаривают, что там нашли то ли скелет, то ли орудия пыток – но точно что-то ужасное. «Глупости, – проворчала тогда Марфа. – Там сто лет уже, как все сгорело. Им только бы языками чесать».

Наталья была опытной профессиональной медсестрой чуть за сорок, но старая учительница, давно перешагнувшая девятый десяток, считала ее, свою бывшую ученицу, сущей девчонкой, и потому не сочла нужным делиться своими истинными мыслями на сей счет. А ночью ей приснился скверный сон, которого она не видела уже несколько десятков лет, и считала, что избавилась навсегда…

– Марфа, к вам посетитель, – раздался мягкий голос Наташи, выводя ее из приятной паутины задумчивости и заставляя вновь ощутить грубую фактуру реальности вкупе с нарастающей тяжестью в груди и ноющим зудом залежавшегося тела.

Посетитель? Она была удивлена, но не слишком. Местные жители ее не навещали, да и вообще наверняка забыли о существовании живущей на отшибе древней старухи. Но мало ли кого из ее многочисленных потомков могло принести мимолетом к постели умирающей. Однако в бесстрастном сообщении сиделки ей почудилось что-то, указывающее на экстраординарность происходящего. Она кивнула, соглашаясь принять визитера. Как-никак этому человеку, выходит, отведена в ее жизни особая роль: он последний, кто увидит ее живой, поговорит с ней, посмотрит в ее затянутые мутной патиной старости глаза. Кто бы это мог быть, подумала она без любопытства.

В комнату вошел высокий светловолосый юноша. Хотя лица она была не в силах рассмотреть, но сразу стало ясно, как он молод – легкая походка и порывистость движений выдали его юный возраст. С утратой одних способов восприятия всякая божья тварь начинает развивать другие, и теперь Марфа по размытому силуэту, по пятнам цвета, по поступи и жестам умела вычислить целостный образ. Она быстро уверилась, что незнакома со своим нежданным посетителем.

Юноша приближался, постепенно обретая резкость, но не становясь от этого ни яснее, ни уместнее. Подойдя к кровати почти вплотную, он неожиданно опустился на колени, и до ее ушей донесся взволнованный полушепот:

– Наконец-то я тебя нашел!

Глава Первая Дитя и волшебство

Иван, 2016