Гадание по полету журавлей

Анна деликатно не стала спрашивать, чего и сколько я перед этим пил, понимая, что данную версию я уже и сам всячески рассмотрел, осмыслил и отмел. Вопрос моего психического здоровья на повестке не стоял – она знала меня с детства, и мое крайнее здравомыслие не раз выводило ее из себя.

– То есть ты спрашиваешь меня, существует ли, по моему мнению, возможность того, что есть другой мир, который можно иногда случайно увидеть в зеркале?

– Что-то типа того, – уныло кивнул я.

Анна помолчала, поджав губы, то ли обдумывая идею, то ли удерживая колкость, готовую сорваться с уст.

– Так, и где у нас волшебное зеркало? – она деловито огляделась, но все многочисленные отражающие поверхности в клубе были оккупированы силуэтами, нервно дергающимися в такт ритму (слово музыка я предпочту здесь опустить).

– Там, – признался я, кивнув в нужном направлении.

Она бесцеремонно схватила меня за руку и потащила в сторону закутка, где располагались заветные двери. Перспектива посещения мужского туалета мою подругу ни капли не смущала.

На сей раз помещение отнюдь не было пустынным: мы застали там с десяток разномастных мужских особей различной степени занятости. Некоторые справляли свои естественные нужды, другие трепались, привалившись к умывальнику, один пил какую-то мутную отраву прямо из горлышка бутылки, а двое тайком курили, предусмотрительно натянув на датчик дыма презерватив. Появление в дверях дамы не только нимало не смутило эту изысканную компанию – оно просто осталось незамеченным.

Анна решительно двинулась внутрь, рискованно скользнув тонким каблуком по мокрому кафелю. Я протянул руку, чтобы поддержать ее, но она досадливо отмахнулась.

– Так, мальчики, будьте любезны, освободите помещение! – ее властный и в то же время дурманяще-женственный тон действовал на моих собратьев до тошноты однообразно, вызывая рефлекс повиновения, чему я не переставал удивляться. Вот и сейчас разного возраста, степени опьянения и природного сволочизма представители сильного пола покорно потянулись к выходу, застегивая штаны и гася окурки. Лишь кто-то один, оказавшись снаружи, сунул голову обратно и глумливым голосом поинтересовался, чем мы собираемся здесь заниматься, на что Анна, произведя довольно изящное па ногой, недвусмысленным образом захлопнула дверь.

– Ну, давай показывай, – кивнула она мне, поворачиваясь к зеркалу над умывальниками.

Я подошел к ней и встал рядом. Наши отражения сблизились, и зеркальная Анна слегка подмигнула мне, подбадривая. Я пристально уставился в зеркало, но увидел лишь собственный изрядно пожеванный облик, что по причине контраста со стоящей рядом ослепительно красивой девушкой смотрелось еще более гадостно.

– Слушай, может это зеркало – что-то типа стекла в полицейском участке, непрозрачного лишь с одной стороны? И вдруг при определенном освещении или чем-то там еще можно увидеть людей по другую сторону? – предположила она.

– А смысл? – пожал я плечами.

– Ну, это же ночной клуб. Мало ли какие извращенцы бывают, – она и сама понимала, что идея так себе, но другой не имелось.

Я напряг свои скудные навыки пространственного мышления, прикидывая, может ли за этой стеной быть еще одно помещение, и кивнул. Хотя отчего-то был уверен, что привидевшийся мне старик не был извращенцем – такая мысль меня даже слегка обижала.

Клуб мы покинули в молчании. Негритенок с вывески, нарисованный каким-то буратиной из художественной школы, зловеще смотрел нам вслед.

– Ты на авто? – спросила Анна, хотя прекрасно знала, что туда, где предполагается употребление крепких напитков, я никогда не беру машину. Дежурства в приемном покое больницы быстро излечивают от вождения в нетрезвом виде.

Желтобокое такси, оперативно добытое Анной через приложение в айфоне, быстро мчало нас по пустым ночным петербуржским улицам. Глядя, как за окном стремительно мелькают любимые места, я жалел, что нет уже ни времени, ни сил на ночную прогулку с лучшей подругой. Я обожал этот неласковый город, куда мы с Анной самостоятельно приезжали на электричке лет этак с десяти. Набережные и мосты, лавочки и фонари были нашими союзниками, храня молчание по поводу наших детских шалостей, скрывая рискованные подростковые эскапады, никому не выдавая наших юношеских тайн…

Возле дома, в котором Анна снимала комнату, она вдруг притянула меня к себе очень откровенным и в то же время невыразимо женственным движением, оказавшись вдруг так близко, как никогда ранее. Ну что за ночь неожиданных потрясений, пронеслось в голове. Я не смел поднять на нее глаз, боясь, что могу не справиться с искушением.

– Анна, ты – мой ангел-хранитель, хотя порой и похожа больше на беса, учитывая твой несносный характер. Разве можно заниматься пошлой человеческой любовью с ангелом? – отшутился я, бережно отстраняя девушку и гадая, что на нее нашло.

Она сердито фыркнула и исчезла в парадном, а я побрел к своему общежитию, находящемуся прямо напротив – хотя различные профессиональные устремления и развели нас по разным вузам, здесь, как и в родном городе, Анна предпочла остаться моей соседкой.