Гадюшник

Конечно, такого рода самостоятельность хороша, но ведь, работая на Баррингтона, она и сама несколько раз преступила закон. И на каком этапе она слишком зарвалась? Что будет, если всплывет история с ее сомнительными миллионами?

В свое время статус Английского банка и его руководителя рассеяли ее сомнения, но теперь они возникли вновь — так от малейшего удара трещины разбегаются по всей стене. Одно дело должность, подумала Сара, другое — человек.

Она всегда считала, что за ней стоит человек, а за ним учреждение. Но как подтвердить эту связь? Ведь никаких письменных доказательств нет, как нет и свидетелей.

Она вдруг почувствовала себя очень одинокой. Без помощи президента кто она такая? Обыкновенная преступница. Без помощи президента ей не на что рассчитывать, любой может схватить за руку. В этом убежище век не просидишь. Да, здесь красиво, но ведь, честно говоря, это что-то вроде тюрьмы; в последние дни наряду со страхом Сара начала испытывать чувство клаустрофобии. Ее раздирало надвое; с одной стороны, ужасно хотелось все забыть, исчезнуть, отправиться в Гималаи, к Эдди и Алексу, где никто ее не отыщет; с другой — вернуться в Лондон и потребовать от Баррингтона, чтобы он объяснил, что в конце концов происходит.

Свою часть пути она прошла, раскрыла преступление, предоставила президенту достаточно улик; но и преступление, и преступники оказались куда как не простыми, во всяком случае, гораздо сложнее, чем это ей представили. И конечно, президенту это было известно. А теперь еще убийства. Пока два. А он и пальцем не пошевелил. Почему? Вопрос просвистел, как пуля у виска.

Сара вспомнила то чувство предвкушения чего-то необычного, когда президент предлагал ей эту тайную миссию. Ей льстило, что к ней обращается такой важный человек, а атмосфера тайны увлекала и манила. И что же в результате? Гибель друзей. И от собственной жизни, которую она с таким тщанием выстраивала, — одни обломки.

Впервые в жизни Сара почувствовала, что ее предали. И чувство это было горьким, как яд.

Пожелав Джейкобу доброй ночи, она отправилась к себе, но пролежала всю ночь, ни на секунду не сомкнув глаз. Когда наутро она поднялась, от веры в Баррингтона не осталось ни пылинки. Иссякали и остатки терпения, на его месте медленно скапливалось озлобление.

Сара позавтракала у себя в комнате, побродила по саду, искупалась в бассейне. Мысль ее напряженно работала. Придя наконец к некоему решению, она отыскала Джейкоба с Джеком и полчаса убеждала их, что пришла пора действовать.

Они уговаривали ее подождать еще несколько дней, и в конце концов Сара с неохотой согласилась.

Ближайшие два дня она провела в полной отрешенности, пытаясь просто наслаждаться красотами пейзажа.

Как и следовало ожидать, в газетах по-прежнему ничего не было.

Наступил третий день, среда, и терпение Сары практически лопнуло. Ей было просто необходимо действовать. Завтрак она пропустила, пообедала у себя в комнате, покончила со всеми приготовлениями и принялась ожидать — в последний раз, — когда принесут газеты.

Во дворе хлопнула дверь автомобиля — вернулся Анджело. Сара, Джейкоб и Джек уселись за овальный стол в тенистом дворике позади дома. Анджело разложил на белоснежной скатерти газеты: «Файнэншл таймс», «Таймс», «Гардиан», «Индепендент», «Дейли телеграф», «Коррьере делла сера», «Стампа».

Сара посмотрела на Джейкоба, потом на Джека. Те взглядом ответили ей: «Внимание!» — и погрузились в чтение. С каждой перевернутой страницей надежда угасала. В конце концов стол опустел — куча смятых газет валялась на полу.

Сара стерла с рук типографскую краску. Голос ее прозвучал спокойно, почти безмятежно:

— Ну что ж, последняя попытка?

Мужчины мрачно кивнули.

Джек окликнул Анджело, и тот моментально принес мобильный телефон, купленный несколько недель назад где-то на юге Франции. Он был зарегистрирован на небольшую компанию в Виллафранка, принадлежащую одному из друзей Джека. Телефоном было весьма удобно пользоваться, когда Джек не хотел, чтобы узнали, что звонят из его дома в Марокко. К аппарату был прикреплен небольшой ящичек, с помощью которого разговор записывался на пленку и передавался на воспроизводящее устройство в самом доме. Джек взял телефон и попросил Анджело проследить за записью. Тот кивнул и поспешно удалился куда-то внутрь дома.

Джек передал телефон Саре. Она заметила время. Три тридцать по лондонскому. Хоть бы он только оказался дома, взмолилась она про себя. Хватит раздумывать и колебаться, надо кончать с этим делом.

Сара набрала домашний номер президента. На третьем звонке трубку подняли. Ей так хотелось ему верить. Все бы тогда пошло совсем по-другому. Но Сара заставила себя отбросить любые сантименты.

— Господин президент, это Сара Йенсен. Хотелось бы кое-что услышать. Например, почему до сих пор не произведены аресты? — Сара говорила холодно, отрывисто, по-деловому.

— А откуда вы звоните? Скажите, где вы, мы пошлем за вами людей, вас отвезут в безопасное место, там и поговорим обо всем.