Гадюшник

— Хилтон, ради Бога, помолчи хоть секунду. Когда закончим, можешь придумать мне любое наказание, но сейчас — о деле. Я посылаю тебе экспресс-почтой некий пакет. Завтра к одиннадцати утра он будет на твоем столе. Там кассета с записями и письмо. Не исключено, что через несколько дней я подошлю тебе что-нибудь еще в этом же роде. Это очень важно, так что смотри, чтобы ничего не пропало. — Сара помрачнела. — Ты слышал когда-нибудь о Масами Мацумото? По идее, должен бы, вы писали о ней неделю назад. Она была моей лучшей подругой. А имя Данте Скарпирато тебе что-нибудь говорит? Это мой коллега и любовник. И он тоже мертв. А теперь люди, которые расправились с ними, разыскивают меня. Они убивают, чтобы сохранить в тайне свои делишки. А делишки эти… Впрочем, скоро сам все узнаешь. — Сара заторопилась. — Не спрашивай, почему я не обратилась к властям. Я обращалась. Им все прекрасно известно. У них есть все улики, но они сидят сложа руки. Теперь мне может помочь только пресса. Если секреты этих людей станут известны всем, то я потеряю для них всякий интерес, разве что отомстить захотят. Больше я сейчас ничего не могу сказать. Все остальное — в пакете. — Сара чувствовала, что Хилтон слушает ее, затаив дыхание. — Ты со мной связаться не можешь, но я буду тебе звонить регулярно, так что не беспокойся. Главное — напечатай этот материал. И как можно быстрее.

Хилтон никогда еще не слышал, чтобы Сара говорила так серьезно. Ощущая, как у него разгорается лицо, Хилтон Скадд положил трубку. Он вскочил и отправился через коридор, в который с обеих сторон выходили застекленные двери кабинетов, к главному редактору Клементу Стампу. Стамп был наполовину англичанин, наполовину валлиец, и в облике его сказывалась кровь предков по обеим линиям. Чутье на сенсацию у него было потрясающее, и вместе с тем Стамп умел держать язык за зубами. При взгляде на него прежде всего бросались в глаза растрепанные седые волосы. Он напоминал одного из тех карикатурных персонажей, что суют пальцы в электрическую розетку. Не хватало только вымазанного сажей лица. Сара пару раз встречалась с ним — приятный человек, умный и честный, правда, угадывалась в нем и интригующая склонность к авантюре. Когда Скадд вошел в кабинет, Стамп задумчиво жевал карандаш.

— Помнишь такую Сару Йенсен? Мы когда-то вместе учились в Кембридже, а сейчас она работает в Сити.

— Ну как же, как же, такие не забываются, — кивнул Стамп.

— Ей кажется, что ее хотят убить.

Стамп удивленно поднял брови.

— Помнишь, на прошлой неделе у нас прошел материал о Масами Мацумото и Данте Скарпирато?

Брови вернулись на место, и Стамп откинулся на спинку стула.

— Мацумото была ближайшей подругой Сары, а Данте — сослуживцем и любовником.

— Ты к чему все это, Хилтон? — Стамп вскочил со стула.

— А к тому, что Сара послала мне некий пакет. Завтра он будет здесь. Говорит, что речь идет о какой-то грандиозной афере. Она хочет, чтобы мы взорвали эту бомбу.

Сара поднялась из-за стола и встала позади Джейкоба и Джека, положив руки им на плечи.

— Хилтон — славный малый. Посмотрим, что ему удастся сделать. — Выглядела Сара довольно подавленной. — Беда только в том, что мне недостает улик. Хорошо, конечно, что мы записали разговор с президентом, но этого недостаточно.

Джейкоб изумленно воззрился на нее:

— Ты что же, собираешься это как-то использовать? Да ты хоть отдаешь себе отчет, на что он намекал?

— Обыкновенный шантаж, — пожала плечами Сара. — Не более того. Пустые угрозы. У него на меня ничего нет. Положим, всплыли на свет Божий эти три миллиона, но если он захочет подать на меня в суд, значит, и на остальных придется, а Баррингтону этого явно не хочется.

— Но если твой приятель из «Таймс» напишет обо всем этом деле, тогда, наверное, суда не избежать. И тебя потащат вместе со всеми остальными.

— Вряд ли дело до этого дойдет. И к тому же у меня на руках пленка с записью разговора с Баррингтоном. Не думаю, что его так уж обрадует мое появление в зале суда.

— Господи, неужели ты рассчитываешь выйти сухой из воды, если на первой полосе «Таймс» взорвется эта штуковина?

— Ну разумеется, нет. Только, боюсь, выбор у меня невелик. Баррингтону я больше не верю. Хотела бы верить, — Сара пожала плечами, — но не могу, особенно после последнего разговора. И здесь оставаться целую вечность тоже не могу. Так что единственный шанс — обнародовать всю эту историю, и тогда, может, Катанью и этих чертовых убийц из мафии, или откуда там еще, арестуют и я буду в безопасности.

Джейкоб и Джек угрюмо кивнули. Глядя на них, Сара внезапно ощутила какую-то тоску и безнадежность. Что, если «Таймс» не напечатает материал? Что тогда ей останется делать? Ума не приложить. Неужели в эту историю действительно втянуты спецслужбы? Тогда они могут каким-нибудь образом остановить публикацию. Впрочем, сейчас всякие утечки случаются то и дело. Интересно, подумала Сара, а есть ли хоть одна статья, которую официально запретили печатать, сняли с полосы? И кто же в конце концов, в тысячный раз задавалась вопросом она, эти ее таинственные противники?