Гадюшник

Понедельник. Утро. Металлические изваяния, застывшие вдоль стен ИКБ, встретили Сару прохладно. Процокав каблучками по крытому серым мрамором полу вестибюля, она вошла в лифт. Из зеркала на нее взглянуло строгое, застывшее лицо. Всего половина восьмого, но торговый зал уже полон. Ее провожали сотни глаз. Наконец она с облегчением села за стол между Эрноттом и Уилсоном.

Уилсон с улыбкой посмотрел на нее:

— Доброе утро. Добро пожаловать на борт.

— Да-да, добро пожаловать на борт, — эхом, только недовольно, откликнулся слева Эрнотт.

Не успела Сара ответить, как он уже повернулся к своим компьютерам. В этот самый момент из своего кабинета вышел Скарпирато и направился в их сторону. Эрнотт и Уилсон оторвались от экранов. Скарпирато бросил беглый взгляд на Сару.

— На совещание, — скомандовал он.

Начальник, полновластный начальник и по тону, и по повадке, отметила Сара, глядя, как он быстро удаляется в комнату для совещаний в углу зала. Все трое последовали за ним.

В отличие от огромного зала, плававшего в каком-то болезненно-зеленом свете, в комнату для совещаний через выходящие на Темзу окна беспрепятственно проникал естественный свет. Если вытянуть шею, можно увидеть Тауэр-бридж. Сара с удовольствием оглядела окрестности. Другие сразу же расселись вокруг видавшего виды стола с потемневшей крышкой. Эрнотт и Уилсон дружно отхлебнули горячего капучино. Наконец Сара с улыбкой повернулась и заняла место напротив Скарпирато.

Проанализировав поведение рынков на прошлой неделе, Эрнотт и Уилсон высказали совершенно конкретные предложения на ближайшее время. «Интересно, — подумала Сара, — они всегда все до запятой рассчитывают?» Скарпирато молча поглядывал на реку. Когда Уилсон замолчал, он повернулся к Саре. Если Скарпирато надеялся смутить ее, заставив говорить после других, то он просчитался. Сара откинулась на спинку и с улыбкой обвела взглядом присутствующих.

— Строительство башен из слоновой кости меня не особенно занимает. Я предпочитаю действовать по наитию.

Скарпирато и сам мог бы сказать нечто в этом роде, так что с противоположной стороны стола до Сары донесся одобрительный смешок:

— Ну так и дайте волю своему наитию. Можно начинать прямо сегодня. Ваш потолок в торгах — двести миллионов долларов.

Саре удалось скрыть удивление. Она-то рассчитывала для начала на пятьдесят. А с двумястами она многим шороху задаст. Да, Скарпирато бросает такую приманку, что попасться ничего не стоит. Но улыбалась Сара по-прежнему бесстрастно. Скарпирато деловито продолжал:

— Действуйте, как обычно, никаких резких жестов пока не надо. А если появится что-нибудь заманчивое или двухсот миллионов не хватит, идите ко мне.

Сара молча кивнула.

— Все на ваше усмотрение, только держите Мэттью в курсе. — Скарпирато заговорил медленнее, словно забивая слова, как гвозди в дерево. — Если захотите, приду на помощь, как к другим, но вообще-то рассчитывайте в основном на себя. — Скарпирато вельможно улыбнулся. — Мне нравится, когда действуют самостоятельно, так, чтобы и удаче порадоваться, и за последствия ошибок, — на это слово он особенно нажал, — ответить. — Скарпирато поднялся, коротко кивнул ей, желая удачи, и проследовал в свой закуток.

Не переставая улыбаться, Сара вернулась к себе за стол. Репутация ИКБ известна. Примадонной здесь просто так не станешь. Здесь не только мирятся с откровенным высокомерием — оно поощряется. Но что испытанию ее подвергнут вот так — сразу же и в такой необычной форме, — Сара не ожидала. У «Финли» ее потолок тоже был двести тысяч, но там она считалась одной из лучших и за спиной было четыре года маклерской работы. Положим, и сюда Сара пришла с наилучшими рекомендациями, и все равно здесь она пока новичок. На рынке есть такое присловье: ты стоишь ровно столько, сколько стоит твоя последняя сделка. Тем-то и тяжела эта работа, что возможности свои нужно доказывать каждый день. Похоже, Скарпирато затеял с ней азартную игру. Ну что ж, на его блеф она ответила достойно.