Гадюшник

— Выходя из банка, Сара, несмотря на все свои достижения, испытывала некоторые сомнения. Непонятно, как сблизиться со Скарпирато настолько, чтобы выяснить, плетет он какую-нибудь сеть или все чисто. Большинство маклеров, когда на рынках тихо, любят просто поболтать, и при этом чуть не догола раздеваются, излагая подробности своей личной жизни за последние лет эдак пять. Скромность им — как племени — совершенно чужда. Но Скарпирато молчалив, он почти ничего о себе не сказал, даже не перекинулся парой посторонних фраз. Да и о делах говорит весьма скупо. Эрнотт — единственный, кому удается вытянуть из него больше, чем одно предложение. Интересно, подумала, Сара, каков он с друзьями, с приятельницами — неужели тоже застегнут на все пуговицы? Она остановила такси и велела водителю ехать на Мэйфер.

— Ну? — Масами проводила Сару в гостиную. — Что там у тебя такого необыкновенного случилось и что мы отмечаем?

Сара уселась на длинный, обитый розовым ситцем диван, скинула туфли и вытянула ноги.

— Новая работа. В ИКБ.

Масами только присвистнула. Она вытащила из ящика пачку «Вирджиния Слимс» и щелкнула зажигалкой.

— Надеюсь, платят хорошо.

— Не жалуюсь. — Сара пожала плечами.

— Не темни. Кто, интересно, согласился бы там работать, если б не деньги.

Сара улыбнулась и тоже закурила сигарету. Масами не сводила с подруги пристального взгляда.

— Итак?

— Да ты сама ответила на свой вопрос, — засмеялась Сара. — Действительно, кто пойдет туда, если б не деньги?

— Ну и что там за публика? — Масами передернула плечами. — Действительно такие бандиты, как о них говорят?

— Еще хуже, — рассмеялась Сара. — Босс мой держится на расстоянии, такой, знаешь, непроницаемый итальянец. Но его по крайней мере можно терпеть. А вот его правая рука, некий Мэттью Эрнотт… — Сара даже сплюнула от отвращения. — Мерзкий тип. Надутый америкашка. Он только что прямо не говорит, что я ему как кость поперек горла; по-моему, страшно хочет, чтобы меня вышвырнули, пока кому-нибудь не покажется, что я буду посильнее его.

— Да знаю я его, — спокойно сказала Масами. — Встречались пару раз. Не могу сказать, что он мне слишком понравился.

Сара подобрала ноги и выпрямилась.

— А как ты с ним познакомилась?

Масами улыбнулась. Пришла очередь Сары задавать вопросы.

— Я знаю его приятельницу. Мы вместе ходим в спортивный зал. Некая Карла Витале. Итальянка, красавица, темперамент, как у тигрицы. Рядом с ней все мы выглядим монашками.

— Насчет тебя не знаю, — подняла бровь Сара, — но я-то сейчас точно веду монашеский образ жизни.

— Угу. Но дай срок, дорогая…

— Однако же, — рассмеялась Сара, — если это такая горячая штучка, то на черта ей Мэттью Эрнотт?

— Видишь ли, — Масами таинственно понизила голос и наклонилась к Саре, — Карле нравится все красивое — платья, квартира, путешествия. Однажды она устроила вечеринку, и мы обе сильно надрались. Ну я и спросила, как там у них с Эрноттом. Ведь даже на людях они постоянно собачатся… В общем, Карла просто улыбнулась и сказала буквально следующее: «Он — золотая жила».

Масами с удовлетворенной улыбкой откинулась на спинку стула. Сара озадаченно посмотрела на нее.

— В ИКБ действительно хорошо платят, но вряд ли он получает больше четверти миллиона, ну, от силы триста тысяч.

— Да, странно. Для такой светской львицы, как Карла, это не такие уж большие деньги. Наверное, наследство досталось. Убеждена, что так оно и есть. У него большой дом в Холланд-парке, он один стоит не меньше миллиона. И подозреваю, что ИКБ тут ни при чем.

— Похоже на то, — согласилась Сара, вертя кольцо на пальце. — Ладно, Бог с ним, с Мэттью Эрноттом. Как насчет того, чтобы выпить?

Масами ушла на кухню, вернулась с бутылкой красного вина и наполнила бокалы. Выпив свой чуть не залпом, Сара бросила взгляд на часы:

— Пожалуй, пора. Сегодня вечером у меня еще куча дел.

Масами метнула на нее быстрый подозрительный взгляд и молча проводила подругу до двери, чмокнув ее на прощание. Вернувшись в гостиную, она снова уселась в кресло и принялась потягивать вино. Наверняка что-нибудь связанное с мужчинами, подумала она. Эдди в отъезде, и вдобавок эти слова насчет монашеского образа жизни…

Сара свернула с Хэй-Мьюз на Чарлз-стрит и вышла на Беркли-сквер. Здесь она отыскала телефонную будку и позвонила Джейкобу. В трубке раздавались гудки, один, второй… пятый. Сара представила себе, как Джейкоб лениво откладывает книгу и плетется к телефону. В последние годы ходить ему стало труднее. Наконец он отозвался.

— Привет, Джейкоб. Можно зайти? Есть о чем потолковать.

Сара поймала такси и через полчаса была на Родерик-роуд.

Джейкоб пригласил ее войти, усадил на стул и пошел за чаем. Если бы осталась на ужин, угостил бы вином, а иначе она и так слишком много стала пить в последнее время. К чаю были предложены пирожные.

— Может, поужинаешь? У меня есть запеканка. Подумай, а пока выпей чайку.

Сара с улыбкой взяла чашку. Джейкоб уселся напротив.

— Ну, радость моя, что там у тебя?

Сара сделала глоток и отставила чашку.