Гадкая ночь

Час спустя они знали о Гюставе немного больше. Собеседница нарисовала довольно точный портрет: мальчик с блестящими способностями и странными скачка́ми настроения. Меланхолик. Одиночка. У него практически не было друзей, и на переменах, во время игр во дворе, он нередко становился козлом отпущения. «К черту Руссо, – подумал Сервас, – детям не нужны другие дети, чтобы быть жестокими, злыми и лицемерными: у них это в крови, как у всего остального человечества». Происходит обратное: общаясь, иногда становишься лучше, а если повезет, будешь хорошим человеком до конца дней. Или не будешь. Сервас научился честности в десять лет, читая «Боба Морана» [61] и Жюль Верна.

Опекунами ребенка значились бабушка с дедушкой. Как и мэр, педагог нашла информацию в Ученической базе. Она объяснила, что службы мэрии утвердили запись ребенка в школу, не указав ответственных родственников, и, когда она запросила досье, пришло предупреждение.

Директриса открыла файл, и они убедились, что графа Адрес не заполнена, фигурировали только фамилии.

– Месье и мадам Малер, – прочел вслух Сервас, и ему показалось, что кровь застыла в жилах, а в ушах загрохотал водопад. Он посмотрел на Кирстен и увидел в ее глазах изумление. В рубрике, содержащей информацию о «привязанных» к ребенку взрослых, галочкой были отмечены клетки Дедушка и Бабушка.

Всё. Больше никакой информации.

– Вы говорили с этими людьми? – спросил майор хриплым от волнения голосом и откашлялся.

– Только с ним. – Женщина нахмурилась, удивленная смятением полицейского. – Я тревожилась. Гюстава неоднократно обижали одноклассники, я их разводила, но назавтра все повторялось. Он не плакал, не жаловался, представляете? – Директриса искренне переживала. – Гюстав был хилым, болезненным ребенком ростом ниже среднего. Он казался моложе ровесников и часто отсутствовал на занятиях. Болел – то грипп, то насморк, то гастрит. У деда всегда находилось убедительное объяснение. И вот еще что… Этот ребенок всегда выглядел печальным. Он никогда не улыбался. Смотреть на него на школьном дворе было ужасно огорчительно. Все мы видели: с мальчиком что-то не так, я хотела узнать, что именно, и побеседовала с дедом…

– Какое впечатление он на вас произвел?

– Впечатление?

– Что он за человек?

Директриса ответила не сразу, и Сервас понял: ее что-то тревожит.

– Любящий дедушка, это бесспорно… Мальчик всегда бежал к нему, обнимал, они были очень привязаны друг к другу. Но… – Она снова замолчала, пытаясь точно сформулировать мысль. – Не знаю… В нем было нечто… То, как он смотрел… Как только я решила выйти за рамки обычной беседы учитель – родитель… его манера держаться тут же изменилась. Я даже задалась вопросом: а чем этот человек занимался до того, как вышел на пенсию?

– Не понимаю, объясните.

– Знаете, есть люди, которых лучше не… задевать. Деду Гюстава около восьмидесяти, но если к нему вломятся грабители, плохо придется бандитам, а не старику…

Сервас вдруг облился потом. Последствия комы или куртка слишком теплая?

– Вы услышали от него объяснения насчет Гюстава?

Она кивнула.

– Да. Он сказал, что его сын часто подолгу путешествует – по работе. Мальчика это расстраивает, он все время требует, чтобы приехал папа. К счастью, тот скоро вернется и проведет с сыном много времени: у него длинный отпуск.

– Вы знаете, чем занимается отец Гюстава?

– Да-да, я как раз собиралась к этому перейти, – заторопилась директриса. – Он работает на нефтяной платформе. Кажется, в Северном море.

Кирстен и Мартен переглянулись, их собеседница это заметила и встревожилась.

– В чем дело?

– Ваши слова подтверждают некоторые наши сведения.

– Но вы, конечно, не станете посвящать меня в детали… – раздраженно откликнулась она.

– Конечно.

Лицо женщины побагровело от возмущения.

– У вас найдется адрес деда и бабушки ребенка?

– Нет.

– Бабушку вы хоть раз видели?

– Нет. Никогда. Только мужчину.

Сервас покачал головой.

– Вам придется приехать в Тулузу. Дадите показания в полиции и поможете составить словесный портрет. Спросите капитана Роксану Варен из бригады по делам несовершеннолетних.

– Когда?

– Как можно скорее. Возьмите день отпуска за свой счет. Вы задавали деду вопрос о матери мальчика?

– А вы как думаете?

– И что он рассказал?

Взгляд женщины омрачился.

– Ничего! Это был один из тех моментов, о которых я вам говорила, господин майор. Мне сразу стало понятно, что дальше лучше не лезть.

– И вы не настаивали? – удивился Сервас.

Его тон не понравился директрисе, но она нехотя призналась:

– Нет… Но… С Гюставом что-то случилось? Его нашли?..

– Успокойтесь, мадам, случись худшее, газеты оповестили бы общественность. Ребенок всего лишь исчез… – с горькой иронией сообщил Сервас. – Благодарю за сотрудничество.

Они встали и простились за руку.

– У меня к вам еще один вопрос, майор.

Сервас обернулся с порога.

– Что связывает вас с мальчиком?

Он молча смотрел на нее, пораженный внезапной ужасной догадкой.

* * *