Гадкие реплики начинающим авторам

Понимаете? «В безумном мире самым лучшим отцом стала бы машина» — ну, грустные мысли шибко травмированной душевно Сары Коннор, не все в мире так худо. Но Терминатор похож на Конана (Шварценеггер вообще часто играет таких героев) тем, что с ним как за каменной стеной. Не обидит, не стукнет, «сорвавшись», со злости. Не смоется от ответственности. Умрет, а своих не бросит. Прикроет собой, кинется в огонь, чтобы спасти.

Морально устойчив, говорили в прежние времена. Припомните, шофер из шолоховской «Судьбы человека», лагерник, полутруп, не закусывающий после третьей рюмки — дуэль воль у зажратых розовых арийцев выиграл. Внутренний стержень, будто это что объясняет.

Вот ваш герой, дорогой мой автор, он (или она) — есть у него какие-то принципы? Да, я понимаю, в наше-то время… но некромант, сдающий дракону глупого соратника-паладина, или ехидная ведьма, что походя делает гадости друзьям (убогим и занудным) и разом «сливает» их в погоне за принцем — вы понимаете, почему иные читатели отзываются с отвращением? Не понимаете… это ж для смеху писано. От такого рода чувства юмора Челентано, помню, быстро вылечил свою гостью в «Укрощении строптивого», ухохотавшись над ее собственной ушибленной ногой. Она сама говорила, что «упал, ушибся, разрыдался, как тютя» дико смешно, чего теперь обижаться?

Ну, герои, по порядку становись… или ложись… будем вас препарировать, как придется и сможется. Топор в операционную и шредер для останков.

Рубака-парень. Научить человека стрелять или бить ножом несложно, на самом деле. Трудно научить человека убивать, да еще себе подобного. Именно этим в первую голову вынуждена заниматься любая военная пропаганда. Чтобы перестали видеть во вражеских солдатах, таких же парнях, людей, чтобы не мучались в самый главный момент, когда палец давит на спуск. Тут годятся и плакаты, и уверения, что «все грехи на себя возьмет царь-батюшка», и «политзанятия», и агитфильмы. А все равно солдафон Хайнлайн помянул: в бою 9 из 10 новобранцев намеренно палят мимо целей.

Снайперов, специалистов по убийству, высокоэффективных и хладнокровных, никто на фронте не любит. Давно отмечено. Чужие — понятно, но и свои норовят держаться подальше, даже когда нет опасности, что по суперстрелку и тем, кто рядом, ударит все вражеское оружие, включая минометы и артиллерию. Что-то есть такое, что не дает относиться к этим очень спокойным и мирным с виду людям как к товарищам. Даже, казалось бы, вовсе лишившиеся представлений о «грехе» и всяких загробных «кунштюках» комсомольцы сороковых, нет, не могли из себя эту максиму выдавить: убивать людей плохо.

А ваш молодец, в прошлом клерк или коммерсант не из 90-х, попав в чужой мир, тут же рубит на лапшу местных агрессоров и не переживает по поводу. «И я его убил» — всего и делов. Как сигаретку выкурил. Без моральной подготовки, без знания, кто это и откуда. Ну, если, натурально, тебя хотят убить, может самосохранение включиться. А если только подошли: «Отдай кошелек и пояс»?

Сами скажите, герой нормален? У Стругацких «изначально заданный» супермен-боец Мак Сим в «Обитаемом острове» неосознанно «переключился» в схватке на воспоминания о диких зверях — и жутко переживал потом, когда понял, что перебил людей. Злых, угрожающих, подлых, но людей.

А ваши супермены-мясорубы мне напоминают ветхую славную книжечку поляка Густава Марцинека «Семь удивительных историй Иоахима Рыбки». Старый могильщик там говорит, что после Дахау мертвецов и смерти не боится. И рассказывает про этакого сверхчеловека, белокурую бестию из охраны. Эсэсовец, чтобы поехать в отпуск, положенный за убийство беглеца, выгонял за проволоку чем-то не приглянувшегося бедолагу — и стрелял в спину. Хвастал, как «вот этим пальцем исправлял работу Бога», расстреливая евреев в раскопах вроде Бабьего Яра (а может, и там). Раскололось арийское суперменство, когда под бомбами союзников погибли жена и дочери охранника. Нет, когда он выл раненым волком, катаясь по земле от известия, раскаяние его не потревожило. Мучила несправедливость случившегося с ним. Он ведь всегда думал — он хороший, положительный персонаж. За что?

Сказав же правду, умерла мгновенно. Стыд не дым, конечно. И если эпоха прикажет солгать, солги…

Вам, дамы-писательницы, особая честь. Когда ваша героиня «для смеху» врет, словно сивая кобыла, врет по любому поводу, буквально всем… чтобы потом из вранья «забавно» выкручиваться. Вот проще правду бы сказать.

Это смешно до колик?