Гаэльская волчица

— Если Алеа говорит правду, — все так же недоверчиво спросил Галиад, — почему же вы одеты не так, как подобает бардам?

— Да потому, что я оставила свое ремесло, уважаемый магистраж.

Галиад, чьей главной заботой была безопасность друида и девочки, продолжил допрос:

— А могу я спросить, по какой причине? С таким ремеслом, как ваше, редко расстаются…

— Неужели магистражи разучились понимать разницу между недоверчивостью и дерзостью? — усмехнулась Фейт. — Или вы всего лишь неловкий оруженосец?

Галиад не позволил себя сбить и заговорил еще жестче:

— Я задал вам вопрос. Если не хотите отвечать, езжайте своей дорогой. Спрашиваю еще раз: почему вы оставили свое ремесло?

Алеа потянула его за рукав:

— Успокойтесь, Галиад, я ведь сказала, что знаю ее!

Но Фейт ответила на вопрос магистража:

— Потому что у меня теперь иная цель.

— Из-за которой вы преследуете нас уже два дня?

— В том числе. Я должна поговорить с Алеей и хотела сначала узнать, с кем она путешествует.

— Так почему… — Магистраж хотел задать следующий вопрос, но Алеа, уставшая от споров, перебила его:

— Хватит, Галиад! Вы задали достаточно вопросов! Я хочу пригласить Фейт поехать с нами.

Магистраж онемел от удивления.

— Идемте, Фейт, — продолжила девочка. — Мы продолжим разговор у огня, после того как я познакомлю вас с моими друзьями.

Фелим решил наконец вступить в разговор.

— Добро пожаловать в наш круг, сестра моя, — произнес он, расплывшись в улыбке, и направился к бардессе.

Такое обращение было принято между бардами, друидами и ватами.

— Добро пожаловать? Кажется, далеко не все рады моему обществу, — угрюмо усмехнулась в ответ Фейт.

— Мой магистраж всего лишь исполняет свой долг, не гневайтесь на него. У нас осталось немного жаркого, не хотите ли разделить с нами трапезу?

— С удовольствием! Я, признаться, уже два дня ничего толком не ела. Все силы тратила на то, чтобы не попасться на глаза вашему сторожевому псу…

Мьолльн не смог удержаться от смеха — ему бардесса сразу понравилась. Но не Галиаду. Тот, удостоверившись, что в лесу никто больше не прячется, неохотно убрал меч в ножны.

— Выходит, вы знаете Галиада и Фелима, — сказала Алеа, когда все вернулись к еде.

— Я много о них слышала, — ответила Фейт. — Но я думала, вы гораздо выше… — Она насмешливо улыбнулась магистражу.

— Представляю тебе господина Мьолльна Аббака, волынщика. Это мой новый друг, он сопровождает меня с самого первого дня путешествия. Думаю, вы с ним столкуетесь, он мечтает стать бардом.

— Будем надеяться, что однажды я смогу дать вам несколько уроков, — учтиво ответила бардесса.

Гном радостно захлопал в ладоши.

Сразу после ужина Фелим спросил Фейт, что ей нужно от Алеи.

— Я все вам объясню, — пообещала она. — Но сейчас не это главное. Мне следует прежде всего попытаться убедить вас не ездить в Провиденцию.

— Но почему? — удивилась Алеа, которой слова Фейт совсем не понравились.

— А потому, что за ваши головы король пообещал награду и на стенах всех домов столицы королевства расклеены ваши приметы.

Эта новость удивила всех, даже Фелим выглядел изумленным.

— Король? — воскликнул Мьолльн. — Что, и за мою голову тоже обещана награда?

Фейт огорченно кивнула.

— Кто мог отдать такой приказ? — продолжил гном. — Ахум. Насколько мне известно, мы королю ничего плохого не сделали.

— Я вижу два возможных объяснения, — сказал Фелим. Друид выглядел обеспокоенным. — Первое — Совет мог попросить короля Эогана найти нас…

— А второе? — спросила Алеа и поняла, что, увы, уже знает ответ.

— Если Маольмордха сумел проникнуть в окружение короля, то за всем этим может стоять именно он. Но вы в любом случае правы, Фейт, о Провиденции не может быть и речи.

Алеа вздохнула. Второй раз обстоятельства помешали ей попасть в Провиденцию, второй раз она вынуждена смириться — вопреки собственному желанию. Словно сама Мойра не хочет пустить девочку в столицу. По глазам Мьолльна Алеа видела, что он понимает ее огорчение и сочувствует ей. Впрочем, она сама, как ни странно, не очень-то и расстроилась.

Где-то в глубине ее существа продолжала эхом звучать последняя фраза из давешнего сна. Времени не осталось. Алеа знала, что это правда, но не хотела этому верить.

Выбора у нее нет. Нужно без промедления отправляться в Борселию. Это очевидно — и неизбежно. Она не имеет права противиться своему предназначению, потому что поняла наконец: из-за нее жизнь многих людей круто меняется — и не только ее близких друзей. И дело не в гордыне — сама девочка предпочла бы избежать такой участи.

Она становилась взрослой и с каждым днем все яснее осознавала, что это не делает ее свободной. Совсем наоборот. Чем старше становишься, тем больше у тебя обязательств перед собственной судьбой и тем больше судеб других людей оказываются завязаны на тебя.

Стать взрослой. Она обязана сделать это ради друзей.

Да, времени у них не осталось.

— Хорошо, — произнесла она, вставая. — Мы не поедем в Провиденцию.