Гагарин. Человек и легенда

Журналисты зашли с другого бока и предположили, что оборудование, установленное в кабине «Меркьюри», превосходит оборудование «Востока». Опять-таки это во многом было верно. Гагарин возразил: «Трудно сравнивать. У „Востока“ очень большая кабина и тяга двигателей гораздо сильнее. Мы летаем выше, быстрее и дольше».

Бёрчетт и Парди поинтересовались, какой момент полета был самым худшим. «Возврат в атмосферу, — без колебаний ответил он, но тут же, собравшись с мыслями, оговорился: — Только „худший“ — понятие относительное. Ничего особенно плохого не происходило. Все работало нормально, все было организовано четко, все шло как надо. Это была просто прогулка».

Неудивительно, что Бёрчетт и Парди не обратили внимания на эти нюансы. Филип Кларк, современный британский специалист по русской космической истории, полагает, что, если бы история об отказе тормозной системы «Востока» всплыла в 1961 году, она вызвала бы сенсацию, но Гагарин с большой осторожностью относился ко всем задававшимся ему вопросам и в ответах старался не допускать ошибок, особенно о приземлении.

После приема и торжеств в Москве западные журналисты, полные подозрений, насели на Гагарина. 17 апреля корреспондент «London Times» писал:

«Подробности метода приземления не разглашаются. На прямой вопрос об этом, заданный на многолюдной пресс-конференции, майор Гагарин, более неохотно, чем при прочих разъяснениях, ушел от ответа, заявив: „В нашей стране разработано много приемов посадки. Один из них — приземление на парашюте. В этом полете мы применили схему, при которой пилот находится в кабине“. Опубликованные фотографии дают слабое представление об устройстве корабля, но гордость майора Гагарина за этот аппарат стала отчасти понятна, когда он поморщился, услышав на пресс-конференции слово „самолет“».

Спортивный комиссар Иван Борисенко в июле 1961 года полетел в Париж, где ему предстояло отвечать на более въедливые вопросы Международной федерации астронавтики (МФА) о рекорде высоты, который, как он утверждал, поставил «Восток». Руководитель МФА напрямую осведомился у делегации, возглавляемой Борисенко: «Где при возврате на Землю находился пилот по отношению к космическому аппарату?» Борисенко нахально выкрутился: «Спросите у американцев, верят ли они, что Гагарин действительно поставил рекорд! Все люди во всем мире признали полет Гагарина свершившимся фактом»13.

Пререкания длились несколько часов, но наконец МФА уступила, не вынуждая Советы предоставлять более четкие свидетельства. Теперь Борисенко мог размахивать перед скептиками свеженьким дипломом МФА — как доказательством того, что Гагарин приземлился, не выходя из корабля, и поэтому его притязания на высотный рекорд вполне законны.

11 июля 1961 года Гагарин и сопровождающие его лица вылетели в Лондон на аэрофлотском лайнере Ту-104. Левая лондонская газета «Daily Mirror» с восторгом приветствовала его визит, резко критикуя скромность официального приема. Теперь этот материал кажется странным предвестием грядущих событий, поскольку тогдашнее консервативное правительство вскоре начало рушиться под напором более современных веяний шестидесятых:

Гагарин — отважный человек, олицетворение одного из величайших научных подвигов всех времен. Вчера, после двух дней чванливой паники, связанной с выбором должного протокола, британское правительство наконец приняло решение, как ему встретить всемирного героя. И кого же, спрашивается, они отправили встречать его от имени всего британского народа? Не премьер-министра Макмиллана. Не министра иностранных дел лорда Хоума. Даже не министра науки лорда Хэйлшема. На этой уникальной встрече Британию представлял никому не известный чиновник, некто Фрэнсис Фирон Тёрнбулл, кавалер ордена Британской империи, пятидесяти шести лет. Официальное объяснение — то, что Гагарин… не является главой государства.