Гагарин. Человек и легенда

На Гагарина многие несправедливо обижались за то, что он якобы получал от Хрущева массу привилегий. Да, его и других космонавтов обеспечили жилищными условиями выше среднего уровня, но в остальном они жили не намного лучше большинства офицеров среднего звена. Титов говорил: «Честно говоря, мы никогда не получали особых благ. Мне вечно твердили: „Да тебе стоит только указать, где ты хочешь себе возвести роскошную дачу, и Хрущев ее тут же тебе отгрохает“. Но я никогда не утруждался такими просьбами, и Юра тоже. Мы были простые молодые ребята. О чем они болтают? На что нам были эти дачи?»

Русаев подтверждал: «Юрий был необыкновенно честный парень. Он был Первым космонавтом, он столько сделал для своей страны, а видели бы вы, где сейчас живет Валя. Не на приличной даче, а в каком-то курятнике. Юрий вкалывал ради блага Родины, а не для собственного обогащения»5.

Душевный покой Гагарина отравляли и более темные виды зависти, не обязательно связанные с материальными льготами, которыми он якобы наслаждался. Сергей Белоцерковский отмечал: «Даже Королев не мог ожидать той лавины проблем, которая нахлынула на Гагарина, когда он представлял страну за рубежом. У него появилось множество врагов — просто потому, что он держался обаятельнее и разговаривал откровеннее и разумнее, чем руководители официальных советских делегаций. Начальство такого не прощает».

Но Русаев не покладая рук старался защищать Гагарина от таких нападок: «Он всегда говорил, что политики — люди тяжелые и сложные, так ему казалось. Я ему отвечал: „Политика — дело грязное. Держись от нее подальше. У тебя есть твоя страна, твоя семья. Радуйся тому, что есть, и не лезь в политику“».

Русаев оставался рядом с Гагариным до 1964 года, когда Хрущева сместил Брежнев. После этого связи КГБ со всеми космонавтами стали совершенно иными. В марте 1967 года Гагарин в последний раз обратится к Русаеву — за политическим советом. Но тогда будет уже слишком поздно. Для них обоих.

Глава 10 Cнова за работу

К своему общему удивлению, советские и американские медики к 1963 году обнаружили, что тяготы космического полета сводятся лишь к мелким неприятностям: тошноте, головокружению, тяжести в голове, сухости во рту. Все эти симптомы не доставляют удовольствия, но любой человек в приличной физической форме способен спокойно пережить путешествие на орбиту. Главное внимание стали обращать на подбор и подготовку не столько тел, сколько умов — для работы на борту все более усложняющихся космических аппаратов. Королев, Каманин и другие руководители советской программы пилотируемых космических полетов заново пересмотрели досье шестнадцати наиболее перспективных кандидатов, отвергнутых медкомиссиями в 1959 году, и решили предоставить им еще один шанс, поскольку их образование, научные способности и инженерные навыки теперь казались важнее каких-то выдающихся спортивных качеств. К маю 1964 года в новый отряд космонавтов ввели десять технических специалистов-непилотов, работавших в космонавтике. Собственно, это были одаренные инженеры из конструкторского бюро Королева. Между тем большинство старых друзей Гагарина из первого отряда, сформированного в 1959 году и состоявшего тогда из двадцати человек, в том числе Герман Титов, Алексей Леонов, Владимир Комаров и Андриян Николаев, занимались весьма усердно, чтобы доказать свое превосходство над двадцатью шестью новичками1.

21 декабря 1963 года полковник Гагарин был назначен заместителем начальника Центра подготовки космонавтов Николая Каманина. Во многом эта новая должность стала безопасным способом его продвижения по службе. За прошедшие три года он совершенно оторвался от космической подготовки, да и летать на реактивных истребителях было для него слишком рискованно. В отличие от любого другого пилота боевой машины, он был незаменим, его следовало сберечь в целости и сохранности как дипломатический и социальный символ, символ побед социализма. Но даже если бы он сумел быстро вернуться к профессии космонавта, те качества, благодаря которым он идеально подходил для полета на «Востоке», уже больше не имели такого значения. Быть просто молодым летчиком с правильным мировоззрением и происхождением теперь оказалось недостаточно. Гагарин понимал, что, если он хочет снова подняться на борт космического корабля, ему придется учить орбитальную механику, теорию летательных аппаратов, компьютерное управление и космическую навигацию, а уже потом убедить руководство вернуть его в список действующих космонавтов. Королев явно хотел снова увидеть его в строю и уже давно предупреждал своего любимца-«орленка»: хочешь вернуться в космос — придется засесть за учебу.