Гагарин в Оренбурге

Еще курсантом Гагарин отличался великолепной выдержкой. Вспоминается такой эпизод: Юрий Гагарин выполнял один из полетов боевого применения, закончил задание, вошел в круг полетов и перед третьим разворотом столкнулся с большой птицей. Спокойно доложил по радио о случившемся и затем благополучно произвел посадку поврежденного самолета. Второй раз, когда Гагарин был в воздухе, на аэродроме поднялась пыльная буря. Юрий не растерялся: в сложных условиях ограниченной видимости произвел посадку точно у знака.

А. Колосов, подполковник, бывший инструктор ХАРАКТЕР

Когда стало известно, что в космосе летчик Юрий Гагарин, мне от сослуживцев не стало отбоя. То один, то другой подойдет:

— Скажи, Анатолий Григорьевич, не тот ли это Гагарин, что в твоем экипаже учился? — спрашивали меня.

— Нет, это, видимо, однофамилец, — отвечал я.

…Первый пилот-космонавт представлялся мне человеком могучего телосложения, гигантского роста, этаким былинным богатырем. Образ, созданный воображением, никак не вязался с тем невысокого роста русоголовым юношей, что четыре года назад осваивал профессию летчика на нашем аэродроме. Но очередная передача московского радио убедила: облет Земли на космическом корабле совершил не кто иной, как тот самый паренек, во внешнем облике которого не было ничего героического.

Что же лежит в основе подвига Юрия Гагарина? Вспоминаю, призываю на помощь старые записные книжки, перелистываю их. В глаза бросается короткая запись: «Хорошо, что старшиной экипажа назначен сержант Гагарин. Удивительно настойчивый и упорный парень. Сам горит и других зажигает».

А вот другая запись: «Сегодня курсант В. нарушил дисциплину. Собирался поговорить с ним, да опередил Гагарин. Ну и здорово же он его пропесочил. Вряд ли после такой «бани» тот решится вновь выкинуть какой-либо номер».

Строки скупые, слова сокращенные, записанные наспех. Вряд ли они скажут постороннему человеку что-либо большее. Но для нас, кто служил рядом с Гагариным, они таят в себе богатейшее содержание. Так и видится училищный аэродром, стоянка самолетов и строй курсантов перед линейкой истребителей. Взволнованные лица юношей — ведь предстоит первый самостоятельный полет.

Точно уже не помню, кажется, командир звена майор Пикулев вылетел тогда на «спарке» с Юрием Гагариным для проверки техники пилотирования. Все проходило нормально. Реактивный истребитель безотказно повиновался уверенным движениям руки курсанта. Контрольный полет заканчивался. Посадка. Ох, уж эта посадка! Немало огорчений приносит она даже бывалым истребителям. Подвела она и курсанта Гагарина.

— Приземление произвели неудачно, с высоким профилем, — сказал офицер, когда затих шум двигателя.

Опаленное степным зноем лицо Юрия еще больше потемнело. Другой бы на его месте, наверное, тут же попросил разрешения вновь подняться в воздух, повторить прием. А Гагарин — нет! Он попросил инструктора еще раз проанализировать ошибку, сам разобрал свои действия в воздухе, а затем отправился на тренажер. Кое-кто из курсантов говорил:

— Хватит тебе, Гагарин, тренажер гонять. Проси контрольный: во второй раз все обойдется хорошо.

— Ну, нет, — отвечал Юрий, — нечего зря ресурс у самолета жечь. Слишком дорого обходятся наши ошибки. Вот потренируюсь как следует на земле, тогда и в полет можно.

Вскоре он вылетел самостоятельно и получил отличную оценку.

Эти упорство, настойчивость в достижении цели невольно передавались товарищам. Когда вскоре курсант Доронин по неопытности допустил выход из зоны, он по примеру Гагарина детально проанализировал ошибку, а затем тренировался до седьмого пота. И лишь обретя полную уверенность в своих силах, попросился в полет.

Вспоминается мне и момент, когда я случайно оказался свидетелем интересной сцены. Высокий, плотный курсант Захаров стоял, понурив голову. Лицо краснее кумача. Напротив — худощавый, похожий на подростка, сержант Гагарин. Не велик сержант, но в словах его столько силы и убежденности, что Захаров, допустивший промашку, даже голову вобрал в плечи.

Сержант Гагарин не ограничился одним внушением. Он взял курсанта под личную «опеку», контролировал каждый его шаг, помогал в учебе. После успешной сдачи выпускных экзаменов курсант Захаров от души поблагодарил своего взыскательного, но справедливого и заботливого командира — сержанта Гагарина.

Подобных примеров можно было припомнить значительно больше. Но и этих достаточно для характеристики начала летной биографии человека, взволновавшего своим подвигом весь мир.

Теперь мне даже неловко становится за то, что, услышав фамилию первого космонавта, я вначале усомнился в том, что это он, наш бывший воспитанник. Теперь зримо представляю, что космонавт должен быть именно таким — простым, скромным, требовательным к себе и к людям, беззаветно любящим социалистическую Отчизну человеком.

Я. Акбулатов, майор С ДУШОЙ ВОЗДУШНОГО БОЙЦА