Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие

Примерка короны

Льстец — злейший враг любого правителя, и он страшнее многочисленных армий. Если открытый враг может разбить диктатора в сражении, то есть шанс одержать победу в следующем бою. Льстец убивает медленно, но методично и безвозвратно разум правителя. Лишившийся разума вскоре теряет и жизнь. Почести сыпались на Цезаря, как из рога изобилия.

Аппиан рассказывает:

Во всех святилищах и публичных местах ему совершали жертвоприношения и посвящения, устраивали в честь него воинские игры во всех трибах и провинциях, у всех царей, которые состояли с Римом в дружбе. Над его изображениями делались разнообразные украшения; на некоторых из них был венок из дубовой листвы как спасителю отечества… Его нарекли отцом отечества… Особа его была объявлена священной и неприкосновенной; для занятий государственными делами ему были установлены сиденья из слоновой кости и золота, при жертвоприношении он имел всегда облачение триумфатора. Было установлено, чтобы город ежегодно праздновал дни боевых побед Цезаря, чтобы жрецы и весталки каждые пять лет совершали за него молебствия и чтобы тотчас же по вступлении в должность магистраты присягали не противодействовать ничему тому, что постановил Цезарь. В честь его рождения месяц Квинтилий был переименован в Юлий.

Под влиянием льстецов Цезарь становился все более надменным, а потому — неприятным и даже отвратительным. Светоний приводит его презрительные высказывания по поводу государственного строя, который предпочитало большинство граждан: «республика — ничто, пустое имя без тела и облика», «Сулла не знал и азов, если отказался от диктаторской власти», «с ним, Цезарем, люди должны разговаривать осторожнее и слова его считать законом».

Диктатор стал открыто потешаться над предсказаниями жрецов, а ведь без их одобрения богобоязненные римляне не начинали ни одного важного дела.

Он дошел до такой заносчивости, что когда гадатель однажды возвестил о несчастном будущем — зарезанное животное оказалось без сердца, — то он заявил:

— Все будет хорошо, коли я того пожелаю; а в том, что у скотины нету сердца, ничего удивительного нет.

Все же Цезарь понимал, что в полном одиночестве ему не продержаться на завоеванном с таким трудом месте. Приходилось периодически бросать подачки. Плебеев он радовал грандиозными гладиаторскими представлениями; вскоре были забыты благие намерения о приобщении граждан к труду, — «он снова прибег к угощениям и хлебным раздачам для народа».

Заигрывание Цезаря со знатью временами носило анекдотический характер.

Читаем у Плутарха:

Что касается знати, то одним он обещал на будущее должности консулов и преторов, других прельщал прочими должностями и почестями и всем одинаково внушал большие надежды, стремясь к тому, чтобы властвовать над добровольно подчиняющимися. Когда умер консул Максим, то на оставшийся до окончания срока его власти один день Цезарь назначил консулом Каниния Ребилия. По обычаю, многие направлялись приветствовать его, и Цицерон сказал:

— Поспешим, чтобы успеть застать его в должности консула.

Диктаторам, достигшим высшей земной власти, и ее становится мало. Александр Македонский упрямо старался подтвердить свое родство с богами; не миновала сия чаша и Цезаря. Льстецы и здесь не заставили себя ждать; человеку, уничтожившему половину граждан, посвятили храм Милосердия в знак благодарности за его человеколюбие.