Гайдзин

— Доброе утро, сэр Уильям, рада видеть вас в добром здравии, и миссия тоже не пострадала. Доброе утро, милый. — Её улыбка расцвела ещё шире. Она взяла Джейми под руку, благоразумно воздержавшись от поцелуя, который мог показаться нескромным, хотя ей очень хотелось поцеловать его — он выглядел таким красивым в обгоревшей одежде, лицо небритое, хмурое и измученное тревогой, но ничего, что не вылечил бы горячий суп, бокал подогретого виски и глубокий сон. — Ты выглядишь прекрасно, Джейми, просто совсем выбился из сил.

— Не больше, чем другие.

Понимая, что о нем забыли, и испытывая изрядную зависть, сэр Уильям поднял арапник, прощаясь.

— До встречи, Джейми. Мисс Морин.

Они проводили его взглядом. Джейми с удовольствием ощущал руку Морин и её близость. В один миг все его горе и опасения за будущее вдруг взмыли на поверхность, и он повернулся и обнял её с полной мерой своего отчаяния. Её тело словно растаяло, она прижалась к нему, такая счастливая, и стала ждать, передавая ему часть своей силы.

Со временем он почувствовал, что его разум оживает, мужество возвращается и вместе с ним ощущение, что здесь его дом и его жизнь.

— Благослови тебя Господь, я не могу в это поверить, но ты снова вернула меня к жизни, благослови тебя Господь. — Тут он вспомнил Тесс и те пять тысяч, которые Морин вытянула из неё, услышал, как Морин говорит: «Завтра все будет не так плохо», и радость взорвалась в его груди. — Клянусь Богом, Искорка, — воскликнул он, снова прижимая её к себе, — ты права! Мы живы, нам повезло, все будет прекрасно, и все это благодаря тебе!

— Полно, дружок, не преувеличивай, — сказала она с чуть заметной улыбкой, пряча лицо у него на плече, не отпуская его пока от себя. — Я здесь ни при чем. — Это промысел Божий, думала она, это Его особый дар нам, женщинам, как Его дар мужчинам заключается в том, что они делают то же самое для женщин в особые моменты. — Это просто жизнь. — Она сказала «жизнь», когда могла бы сказать «любовь», но не сделала этого, хотя и была абсолютно уверена, что именно любовь всему причиной.

— Я горжусь тобой, девочка. Прошлой ночью ты была великолепна.

— Ладно-ладно, только я вообще ничего не делала. Пойдем, тебе пора отдохнуть.

— Отдыхать некогда, мне необходимо увидеться с сёей.

— Ты поспишь немного перед собранием, я разбужу тебя и приготовлю чашку чая. Ты можешь воспользоваться моей кроватью, Альберт говорит, что это наша комната до тех пор, пока она нам нужна, и я вышвырну из неё любого.

Улыбаясь, несмотря на совершенное изнеможение, он спросил:

— А ты-то что будешь делать?

Она обняла его.

— Буду держать тебя за руку и расскажу тебе сказку перед сном. Пошли.

Тайрер открыл глаза и очутился в аду, каждая кость болела, каждый вздох раздирал грудь, глаза жгло огнем, кожа пылала. В едкой, дымной тьме он разглядел над собой японские лица без тел, два лица, их губы кривились в злобной усмешке — вот-вот они вытащат свои вилы и снова начнут мучить его. Одно лицо придвинулось ближе. Он отшатнулся и вскрикнул от боли. Сквозь туман он услышал сначала по-японски, затем по-английски:

— Тайра-сама, просыпаца, васа нет опасный!

Туман, окутывавший его сознание, рассеялся.

— Накама?

— Да. Васа нет опасный.

Теперь он видел, что свет исходил от масляной лампы, сами они находились, как ему показалось, в какой-то пещере, и Накама улыбался ему. Как и то, второе лицо. Сайто! Родственник Накамы, тот, который интересовался кораблями… Нет, это не Накама, это Хирага, убийца!

Он рывком сел и упал спиной на стену подземного хода, головная боль на секунду ослепила его, он зашелся в приступе кашля, желчь и мерзкий привкус дыма подступили к самому горлу, и его вырвало. Когда в желудке больше ничего не осталось и спазм прошел, он почувствовал, как к его губам поднесли чашку. Он жадно выпил ледяную воду, слегка поперхнувшись.

— Прошу прощения, — пробормотал он. Хирага снова обернул одеяло вокруг его спального кимоно. — Спасибо.

Через минуту он отдышался. Разум медленно переходил от полной пустоты к калейдоскопу образов, сливавшихся в целые картины: пылающие стены, Хирага вытаскивает его из пламени, он бежит, падает, ему помогают подняться, чайные домики рушатся вокруг него, кусты вспыхивают огненными шарами прямо в лицо, невозможно дышать, он давится дымом, невозможно дышать, Хирага кричит: «Быстро, сюда… нет, сюда, нет, назад, сюда…» — чего-то не хватает, но он поднимается на ноги, бежит то туда, то сюда, его направляют сквозь стены огня впереди, сзади, с боков, истошные крики женщин, дым, а потом колодец, огонь тянется к ним, почти настиг их, вниз, вниз, скорее, он ныряет в колодец, огонь обжигает, внизу свет, светлый шар в темноте, лицо Сайто, а потом словно удар молнии…

Фудзико!

— Где Фудзико?! — завопил он.

Хватая ртом воздух, Хирага прокричал, перекрывая рев пламени:

— Быстро, спускаца, она мертвый в комнате, Фудзико мертвый, когда васа находить… быстро или васа мертвый!