Гаити вздрогнет еще раз!

«Хочешь — не хочешь, тяни — не тяни время, но докладывать генералу все равно придется, — устало подумал он. — Вот только как он на это еще отреагирует».

С Павлом Алексеевичем Гриневым Туманов был знаком давно. Вместе заканчивали спецфакультет Рязанского училища, потом учились в Военной академии, дружили, можно сказать, семьями. Но, как известно, дружба — дружбой, а служба — службой. Так что никаких поблажек и скидок ожидать не приходилось. Скорее наоборот, на правах старого друга Павел Алексеевич мог содрать с Туманова три шкуры. В переносном, конечно, смысле этого слова, но от этого легче не становилось.

Полковник тяжело вздохнул и снял трубку прямого телефона Гринева.

Через несколько густых, длинных гудков в ней прозвучал генеральский бас:

— Слушаю вас!

— Здравия желаю, Павел Алексеевич, — медленно выговаривая слова, поприветствовал друга и начальника Туманов. — У нас неприятности. «Остров» начинает тонуть…

Это была условная фраза, означающая, что операция на Гаити находится под угрозой провала. Если бы Туманов сказал «Остров» утонул», это означало бы, что операция «благополучно» провалена.

На том конце Гринев тяжело посопел, видимо, переваривая услышанное.

— Сведения точные? — поинтересовался он.

— Точнее некуда, — устало ответил полковник, — из первых рук…

— Срочно ко мне с подробным докладом.

— Подробностей немного, — осторожно ответил Туманов, — все только в общих чертах…

— Я непонятно выразился? — голос построжал, в интонации явственно звякнули металлические нотки. — Все, что есть, — в папку и ко мне!

— Вся информация только в устном виде…

— Плевать!.

Зная, что Гринев не очень-то любит копаться в бумажках и говорит, что «прежде надо сделать дело, а уже потом писать отчеты», Туманов нисколько не удивился этому генеральскому «плевать». Быстро вызвав служебную «Волгу», Туманов спустился вниз, на ходу предупредив дежурного по штабу, что его не будет до вечера, и вышел на улицу.

Зима выдалась на редкость морозная, если сравнивать с прошлыми десятилетиями, когда снег несколько раз выпадал только к Новому году. Отвыкшие от настоящей зимы люди кутались в шубы и шарфы, утверждая, что ничего подобного никогда в Подмосковье не было. Ко всему прочему, морозы сопровождались обильными снегопадами. Вот к этому-то местные власти оказались совершенно не готовы. Поэтому не только городские, но и пригородные дороги оказались закупорены автомобильными пробками. Но Туманову повезло. Именно в этот день трассу очистили, поэтому двадцать километров, которые отделяли Москву от Балашихи, он пролетел, словно на крыльях.

Зато в городе они с разгона угодили в огромную пробку. Водитель-контрактник громко матюгнулся, но тут же тревожно скосил глаза на сидевшего рядом полковника. Туманов славился тем, что никогда не матерился и не поощрял это у своих подчиненных. Даже если других слов для выражения эмоций уже не хватало. Но на этот раз Туманов ничего не сказал, погруженный в свои невеселые мысли.

Когда черная машина, плавно развернувшись, застыла на служебной стоянке возле высотного здания на Ходынке, Туманов не сразу понял, что от генеральского разноса его отделяет всего несколько сот шагов.

— Товарищ полковник, — осторожно кашлянув, окликнул Туманова солдат, — приехали…

— Куда приехали? — растерянно переспросил Михаил Савельевич, но тут же сообразил, где он. — А, ну да… Жди меня здесь, если что — в бардачке есть термос и бутерброды.

Легко поднявшись по широченной лестнице, Туманов потянул на себя за бронзовую литую ручку тяжелую дверь и через мгновение скрылся в здании Главного разведывательного управления Генерального штаба Российской Федерации.

Всю дорогу Туманов пытался представить себе, как начнется этот далеко не простой разговор с Гриневым, и не мог этого сделать. Бывший однокашник отличался непредсказуемым характером. При этом он никогда не повышал на распекаемого сотрудника голос, никогда не оскорблял, не грозил. Но именно от этого становилось почему-то особенно неуютно.

Едва Туманов переступил порог генеральского «предбанника», навстречу ему выскочил старший лейтенант, адъютант Гринева.

— Товарищ полковник, — укоризненно проговорил он, — ну где вы ходите? Товарищ генерал уже раз пять спрашивал про вас!

— Что?! — грозно нахмурил брови Михаил Савельевич. — Ты что, старлей, зарапортовался здесь? Или от духоты мозги закипели? Забыл про субординацию? В войска захотелось, взводом покомандовать?

Адъютант смущенно прикусил язык.

— Виноват, товарищ полковник, — пролепетал он, — но генерал сильно нервничает. Должно быть, мне это тоже передалось…

— Не забывайте, товарищ старший лейтенант, — назидательно перебил его Туманов, — что вы прежде всего офицер Российской армии, а не кисейная барышня. Доложите генералу, что я прибыл.

— Приказано пропустить без доклада.

— Тогда пропускайте…

Адъютант торопливо распахнул перед Тумановым массивную дверь.

Гринев сидел за своим огромным столом, хмуро перебирая какие-то бумаги.

— Товарищ генерал, полковник Туманов…

— Вижу, — мрачно буркнул Гринев и жестом указал на стул, — проходи, садись. Так что там случилось?