Галактическая одиссея Никиты Бочарова

— Хорошо. Лети в ту же сторону. Флаер мигом обогнал верховых земледельцев (те голов не поднимали и потому увидеть бесшумный аэролет не могли), взмыл над кромкой леса, и в открывшейся глазам степи стало видно облако пыли, поднимавшейся, как оказалось, из-под копыт более быстроходных чем «лоси» животных, погоняемых и более ловкими всадниками. Через объективы телекамер стало видно, что поперек «лошадей» перед каждым всадником взбалтывают руками и ногами фигурки, похожие по одеждам на тех самых земледельцев.

— Похоже на похищение девушек, — сказал Никита. — Точь-в-точь как у нас на Терре в исламских странах…

— Про такой скотоводческий обычай мне как раз рассказывали в Торге, — согласилась Меланья. — Надо их отбить и вернуть земледельцам. Те явно отстают от похитителей. Какой способ предложишь, Никита?

— Лобовое запугивание, — хохотнул Никита и понесся в голову скотоводческой кавалькады. Там он развернулся, резко снизил флаер и полетел навстречу похитителям, включив ревун. Против ожидания, скотоводы не осадили своих скакунов, а помчались в разные стороны от торной дороги.

— Вот псы поганые! — выругался Никита. — Теперь лови их по-одному и гаси…

— Да, маневр неверный, — согласилась Меланья. — Девы, прильните к бортовым парализаторам и стреляйте сначала во всадника. Ну, а если «конь» сам не остановится, поражайте и его, но слабым, усыпляющим разрядом — чтобы ни одна похищенная не пострадала!

Никита гонялся по степи за всадниками не меньше часа, но в итоге удалось нейтрализовать всех разбойников и поусыплять всех коней.

Похищенные аборигенки, к счастью, не были связаны и смогли с коней благополучно спрыгнуть. Вскоре их стали подбирать и грузить на своих «лосей» соплеменники. Попутно они склонялись к парализованным кочевникам и перехватывали им горло ножами. Коней же привязывали к «лосям», будили уколами ножа и заставляли плестись за собой.

— Вот по кой хрен они их поубивали?! — раздражился Никита. — До того была просто бескровная кража невест, а теперь кочевники объявят им кровную месть и вырежут все селенье!

— Если бы это было просто, селенья того давно бы не было, — не согласилась Меланья. — Оно, как я разглядела, неплохо укреплено.

— Что не помешало скотоводам в него проникнуть и уволочь оттуда бабенок! — в свою очередь не согласился Никита.

— Скорее всего, женщины находились за периметром городища, — заметила спокойно Беата. — Похитители просто улучили благоприятный момент.

— А сейчас они без всякого благоприятного момента подойдут туда всем табором, обложат это городище и спалят его к чертовой матери, — продолжал упорствовать Никита. — А если это не удастся, то вытопчут или спалят их посевы: они-то не в черте города ведь находятся? Нечего сказать? Вот так-то.

— Рули к городу и сажай флаер на центральную площадь, — сказала жестковато Меланья. — Раз мы летели на переговоры, надо их провести.

— Позволь побыть мне в роли невидимки, — предложил Никита. — Случись что, а тут вот он я!

— Побудь, — согласилась Меланья.

Дом главы местной земледельческой общины выделялся среди других деревянных домов городища по всем параметрам: высоте (в два этажа), обширности (не менее 100 м2) и приглядности (бревенчатый сруб обшит пролаченными полированными досками и накрыт свежей тесовой крышей, а наличники и переплеты мелкоячеистых слюдяных окон покрыты затейливой резьбой). Его внутреннее убранство соответствовало внешнему виду: сверкало чистотой, тем же лаком и поражало обилием разнообразной мебели — шкафов, шкафчиков, комодов, кресел, полированных столов…

Ну, а в большой комнате, куда провели дорогих гостей, стоял обширный подковообразный диван, в центре которого восседал бравый бритоголовый и гротескно ушастый мужик лет пятидесяти в подобии шлафрока, причем с обеих сторон к нему привалились две молоденькие ушастые же девушки в легких одеяньях. Небрежным взмахом рук мужик согнал их с дивана (усилив в глазах хамелеонно присутствовавшего Никиты впечатление встречи с турецким пашой), встал и сам, слегка поклонился Меланье и ее очаровательным телохранительницам и, притушив блеск внезапно вспыхнувших глаз, стал говорить что-то выспренное. Мгновенно из-за дивана вынырнул молоденький толмач, который по окончании речи своего сатрапа, стал повторять ее на галактической мове.